Корниловъ. Книга первая: 1917

— Можете идти, Владимир Владимирович, — сказал Корнилов.

Манштейн козырнул, развернулся на каблуках и вышел, чтобы незамедлительно отправиться на вокзал. Генерал Корнилов остался сидеть на своём месте, задумчиво потирая бороду.

Ему, пожалуй, несказанно повезло, что Манштейн согласился стать его человеком, в качестве врага он мог бы быть страшным противником, несмотря на молодость. Корнилов, конечно, вообще постарался окружить себя верными людьми, а тех, в которых он сомневался, он отослал подальше с каким-нибудь трудным и ответственным поручением. Как того же Завойко, например.

Корнилов прекрасно помнил про русский метод управления и все его особенности. Поручи опасное дело подчинённому и смотри, как он справится. Не справился — на его место приходит следующий, и так далее, вплоть до того, что самым приближённым человеком царя может стать крестьянский сын, а наркомом обороны, одного из важнейших направлений — вчерашний унтер с тремя классами образования и ускоренными кавалерийскими курсами.

И вот эту систему он поменять не в силах, даже если попытается полностью перекроить страну. Русский менталитет так не поменяется. Главное, не повторять одну из страшнейших ошибок любого диктатора и не окружать себя исключительно верными людьми. Верными, но некомпетентными. Иначе можно легко потерять связь с реальностью, а Корнилов был исключительно реалистом.

Сам он намеревался отправиться в Псков, обратно в штаб Северного фронта, чтобы оттуда уже повести войска на столицу, если это потребуется. Не из Могилёва и не из Риги. Всё же из Пскова это было бы гораздо удобнее, хотя Корнилов надеялся, что полковник Манштейн, полковник Сахаров и генерал Юденич справятся самостоятельно. И пусть даже принцип «хочешь сделать хорошо — сделай это сам» в этот раз игнорировался и успех дела целиком зависел от других людей.

Глава 41 Рига — Псков

Оставаться в осаждённом городе дольше необходимого Корнилов не стал. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить, по крайней мере, из Риги. Уходить с поста Верховного Главнокомандующего он не собирался, даже если Керенский осмелится выпустить официальный приказ.

Но он не осмелится. Савинков, до сих пор цепляющийся за должность управляющего военным министерством, отлично удерживал министра-председателя от такого опрометчивого шага. Хрупкое равновесие пока что держалось, но любой неловкий манёвр мог его моментально нарушить.

Значит, первый шаг стоило сделать самостоятельно, максимально аккуратно и элегантно, а для этого неплохо было бы переехать куда-нибудь поближе к Петрограду.

Генерал Флуг заверил его, что основная угроза миновала, и что дальше 12-я армия прекрасно справится сама. Победа воодушевила многих, вселяя уверенность в тех, кто колебался прежде.

— Василий Егорович, пока есть возможность, расформируйте латышские бригады, — сказал ему Корнилов, зайдя в кабинет командарма, чтобы передать новые инструкции.

— Зачем это? Они славно дерутся! — возразил Флуг, не отрываясь от карты-трёхверстовки.

— Василий Егорович, приказы не обсуждаются, они исполняются, — устало произнёс Верховный.

Он с каждым днём удивлялся, как вообще Флуг сумел дослужиться до генеральского мундира. На званиях выше полковника уже начинается политика, а прямой как рельса генерал Флуг не умел и не хотел идти на компромиссы.

— Лавр Георгиевич, вы же сами нам все уши прожужжали про вредителей, — исподлобья глянув на Верховного, произнёс Флуг. — Этот ваш приказ — откровенно вредительский. Латыши дерутся хорошо.

Корнилов скрипнул зубами, борясь с желанием прямо сейчас снять командарма с должности.

— А вы уверены, что управляете ими в полной мере? — процедил Верховный.

— Так точно, — сказал Флуг.

— Не комитеты, а именно вы, — уточнил Корнилов.

Командарм несколько замялся, не спеша с ответом.

— Обе бригады большевизированы донельзя, — сказал Корнилов. — Если вы не желаете их переформировывать, то хотя бы держите подальше от важных направлений. Затыкайте ими дыры в обороне.

— Слушаюсь, — произнёс Флуг.

— Но лучше будет раскидать активистов по трудовым армиям, а личный состав полков перемешать между собой, — добавил Корнилов.

— Проблематично, — хмыкнул командарм.

Для человека, всю жизнь прослужившего в армии, Флуг как-то чересчур не любил, когда ему указывают.

— Вы уж постарайтесь, — сварливо произнёс Верховный.

Упрямость Флуга его раздражала, но полководец он всё равно толковый, и снимать его с должности значило вновь оставлять Ригу на произвол судьбы. Василий Егорович уже неплохо так прикипел к 12-й армии.

— По сообщениям разведки, немцы готовят десант на Моонзундский архипелаг, — сказал Корнилов.

— Нисколько не удивительно, — хмыкнул Флуг, вновь склоняясь над картой. — Хотят запереть нас тут, пока наш флот бьёт баклуши.

— Я выезжаю в Псков, Василий Егорович, — сказал Верховный. — Оттуда, возможно, в Петроград. Надеюсь на вашу стойкость.

— Даст Бог, удержимся, — кивнул Флуг.