Корниловъ. Книга первая: 1917 (СИ)

Милюков пошевелил усами, как таракан, не осмеливаясь начинать спор. Понимал, что не сумеет выйти из него победителем.

— Не совсем, мистер Бьюкенен, — всё же возразил он, подразумевая, что Коновалов и Терещенко далеки от идей социализма и представляют в правительстве правое крыло.

— Не совсем, — задумчиво произнёс посол. — Коалиция это идея-фикс господина Керенского. Только это и спасает…

— Представлены должны быть и левые, и правые круги, иначе это будет нелегитимным правительством, — самодовольно произнёс Милюков.

Бьюкенен покосился на него, но ничего не сказал. Милюков его несколько раздражал, но, как настоящий джентльмен и опытнейший дипломат, посол ни единым движением, ни единой морщинкой на лице не выдавал своих истинных чувств.

Они дошли до Медного всадника, вокруг которого красными грязными тряпками валялись революционные транспаранты и флаги, развернулись и пошли обратно.

— Сейчас правительство от необдуманных поступков сдерживает только ситуация на фронте и Верховный Главнокомандующий, — задумчиво сказал посол. — Желательно, чтобы так сохранялось и впредь.

— В некоторых кругах снова витает идея переворота… — тихо сказал Милюков.

— Диктатура? Директория? Не уверен, что сейчас подходящее время для вооружённой борьбы, — хмыкнул сэр Бьюкенен. — Мы должны сосредоточить все силы на войне с Центральными державами, а не на внутренней борьбе, Павел Николаевич. Нельзя допустить, чтобы кайзер перебросил войска с Восточного фронта на Западный. Это будет катастрофой, понимаете?

— Разумеется, сэр, — кивнул Милюков.

— Мои агенты докладывают, что генерал Корнилов постепенно убирает людей Керенского из армии, — сказал посол. — Он намерен драться до победного конца.

— Генерал вдруг показал себя весьма амбициозным полководцем, — сказал Милюков. — Наверное, даже чересчур амбициозным.

— Пока это играет нам на руку, Павел Николаевич, его стоит поддерживать, — произнёс Бьюкенен.

Милюков снова степенно кивнул, огладив пышные усы.

— Он многим уже успел насолить, — произнёс он. — Особенно раздавая несбыточные обещания в духе социалистов.

— Можно подумать, вы не даёте подобных обещаний, — мягко улыбнулся посол. — Нет-нет, генерал — хитрец. Он говорит каждому ровно то, что его собеседник желает услышать.

— Это и настораживает, — буркнул глава партии кадетов.

— Я дам вам добрый джентльменский совет, господин Милюков, — добродушно произнёс сэр Бьюкенен. — Не смешивайте личную неприязнь с политикой. Пока генерал Корнилов занят войной — он нам полезен.

Они снова вернулись к Миллионной улице, настала пора прощаться, и они пожали друг другу руки. Посол мягко накрыл его ладонь своей ладонью, властным жестом покровителя. В той мере, насколько белый сахиб может покровительствовать варвару из диких северных земель, просвещая и наставляя по возможности.

— Будет ли финансирование? Для помощи генералу? — спросил Милюков, не желая отпускать руку посла.

— Мы постараемся найти для этого средства, Павел Николаевич, — кивнул сэр Бьюкенен. — Пожалуй, лучше мы будем действовать через вашу партию, нежели связываться с генералом напрямую. Он может быть несколько… Более щепетилен в таких вопросах.

— Да-да, конечно, сэр, — Милюков и бровью не повёл, пропустив мимо ушей завуалированное оскорбление в продажности, либо вовсе не считая это чем-то плохим.

Они распрощались и разошлись в разные стороны, Милюков побрёл куда-то к Невскому проспекту, Джордж Бьюкенен зашёл в посольство. После этой встречи он долго мыл руки с мылом.

Глава 23

Петроград

Следующим утром поезд Верховного Главнокомандующего без всяких происшествий, задержек и эксцессов прибыл на Царскосельский вокзал. Охраны на этот раз он взял даже с избытком, два автомобиля и грузовик спустили с платформы, вооружённые до зубов текинцы ехали в головном автомобиле и в грузовике, на который установили пулемёты. Корнилов ехал в автомобиле посередине в компании Плющевского, Голицына и Завойко.

Народ испуганно глазел на этот кортеж, на всякий случай расступаясь с дороги и прижимаясь к парадным. Без единой остановки кортеж проследовал на Дворцовую площадь, ко входу в Зимний. Инструкции туркменам выдали накануне, ещё в поезде. Если всё пойдёт не по плану, то всю эту сволочь, засевшую в правительстве, порубят в капусту.

Под бурками спрятали два пулемёта, тайком пронося во дворец, у каждого на поясе висели ятаганы и ножи. О безопасности здесь почти не заботились, юнкеры из охраны Зимнего в случае заварушки не смогли бы оказать серьёзного сопротивления фронтовикам-текинцам. Никаких обысков, досмотров, рамок-металлоискателей, только безусые худенькие юнкера с винтовками на плечах. Это навело Корнилова на несколько кровожадных мыслей, которые он тут же постарался откинуть, но они всё равно маячили где-то неподалёку.