Корнилов

В Кореновской из случайно найденной газеты добровольческое командование получило информацию о том, что кубанский атаман и краевое правительство незадолго до этого оставили Екатеринодар, а сам город занят красными. Это известие стало страшнейшим ударом. Деникин писал: «Терялась вся идея операции, идея простая, понятная всякому рядовому добровольцу накануне ее осуществления: до Екатеринодара оставалось всего два-три перехода. Гипноз «Екатеринодара» среди добровольцев был весьма велик, и разочарование должно было, казалось, отразиться на духе войск»⁴².

Раньше кубанская столица воспринималась как конечная точка похода, место, где армия может найти долгожданный отдых и собраться с силами. Теперь город предстояло брать штурмом. Если красные уже сейчас ожесточенно дрались за каждую станицу, то можно было предполагать, с каким сопротивлением добровольцы встретятся у Екатеринодара. Тем не менее Деникин считал возможным сохранить прежние планы. Заручившись поддержкой Романовского, он направился с этим к Корнилову.

— Я с вами согласен, — ответил Корнилов, — но вы говорили с Марковым и Неженцевым?

— Нет.

— Вот, видите ли. Они были у меня сегодня с докладом о состоянии полков…

Выяснилось, что и Марков, и Неженцев категорически настаивали на необходимости дать войскам отдых. Ежедневное напряжение стало страшным испытанием для добровольцев. Уйти, оторваться от противника, хотя бы несколько дней не чувствовать себя вечно окруженным — без этого армия уже не могла обойтись.

— Если бы Екатеринодар держался, — говорил Корнилов, — тогда не было бы двух решений. Но теперь рисковать нельзя. Мы пойдем за Кубань и там в спокойной обстановке в горных станицах и черкесских аулах отдохнем, устроимся и выждем более благоприятных обстоятельств⁴³.

Уходя за Кубань, армия отрывалась бы от железных дорог — источника постоянной опасности. Но в этой ситуации новой проблемой становились бы многочисленные горные реки, переправа через которые, как правило, представляла собой серьезный риск. Главным же было то, что добровольческое командование не имело практически никаких сведений о том, что происходит в этом районе. Решение приходилось принимать буквально с «закрытыми глазами».

Переправа через Кубань была намечена в районе станицы Усть-Лабинской, расположенной примерно в 15 верстах к юго-востоку. В ночь на 6 (19) марта армия покинула Кореновскую. Впереди шли Корниловский и Офицерский полки, замыкал колонну Партизанский полк Богаевского. Все было обставлено с максимальными мерами предосторожности, но красные узнали о происходящем и сразу же после ухода добровольцев заняли покинутую ими станицу.

На рассвете добровольческий авангард вышел к Усть-Лабинской. Многолюдная станица раскинулась на высоком правом берегу, прикрывая собой дамбу и мост через Кубань. Параллельно реке шла железнодорожная линия Екатеринодар — Кавказская. По приказу Корнилова Офицерский полк должен был предпринять фронтальную атаку позиций красных, Корниловский полк и Юнкерский батальон — нанести фланговые удары с востока и запада.

Этот план был уже опробован в боях под Лежанкой, Выселками и Кореновской. Собственно, это было единственное, что мог сделать командующий, имея под началом менее двух тысяч человек. Но в этот день добровольцам пришлось одновременно отбиваться от наседавшего с тыла противника. Не доходя четырех верст до Усть-Лабинской, Партизанский полк был вынужден остановиться и принять бой с силами красных, наступавших со стороны Кореновской. В наихудшем положении оказался обоз: телеги с ранеными и беженцами сгрудились на открытом поле, обстреливаемые со всех сторон.

Положение белых было критическим. В один момент показалось, что Партизанский полк не выдержит и красные ударят в тыл атакующим добровольцам. Но натиск Корниловского и Офицерского полков заставил красных отступить и покинуть Усть-Лабинскую. Добровольцы разбрелись по станице, выискивая и добивая затаившихся врагов. Впрочем, победа едва не обернулась разгромом. По железной дороге со стороны Кавказской подошел эшелон, доставивший красным подкрепление. В распоряжении же Корнилова не было ни одного организованного батальона. Около часа добровольческая батарея артиллерийским огнем удерживала красных на расстоянии. За это время подоспел Офицерский полк, внезапно атаковавший врага. Несмотря на свое численное превосходство, красные предпочли погрузиться в поезд и отбыть обратно.

Вечером началась переправа через Кубань. Для охраны моста был оставлен батальон Корниловского полка. Другим же полкам и обозу пришлось ночью идти еще 10 верст до станицы Некрасовской, где наконец был объявлен привал. Ночь прошла беспокойно. В темноте красные попытались захватить мост через Кубань, но были отбиты корниловцами и, понеся большие потери, отступили. Не принесло облегчения и утро. Отряд красных, ранее занимавший Некрасовскую, перед приходом добровольцев отступил на другой берег Лабы и отсюда методично обстреливал оставленную станицу.