Король Алчности

Это было идеальное место, чтобы заглушить свои печали, поэтому в пятницу вечером бар толпился конвейером несчастных на вид мужчин.

— Иисус Христос, — губы Романа скривились, когда он оглядел комнату. — У меня такое ощущение, будто я только что вошел на собрание анонимных людей с разбитым сердцем.

Я опрокинул свою третью рюмку за вечер, не ответив.

— Все так плохо? — он занял место рядом со мной, его черный свитер и брюки органично сливались с мрачной обстановкой бара.

Мы разговаривали несколько раз, но это была наша первая личная встреча после нашей затяжной драки перед Рождеством. Я по-прежнему доверял Роману, насколько мог, но за последний месяц наш бурлящий антагонизм перерос в настороженную осторожность. Он также не был связан с какими-либо более подозрительными смертями, вот и все.

— Алессандра на свидании, — слова казались кислыми на моем языке.

— Разве она не встречалась все это время? — Он сделал знак бармену.

— Бурбон. Чистый.

— Она никогда не говорила мне, что пойдет на свидание сразу после того, как мы занялись сексом.

— Ах, — Роман поморщился, когда официант с пирсингом и татуировками опустил стакан. Темная жидкость разлилась по бокам на липкий прилавок. Он сделал глоток и поморщился сильнее. Алкоголь здесь имел вкус ядерных отходов; это было частью его сомнительного очарования, по крайней мере, так говорили знающие люди.

Некоторое время мы пили молча. Ни один из нас не был человеком, готовым делиться своими чувствами и утешать других, что делало его идеальным партнером по выпивке. Я не хотел повторять свои проблемы с Алессандрой; я просто хотел чувствовать себя менее одиноким.

Если бы кто-то сказал мне три месяца назад, что я буду жалеть себя за дерьмовый виски в Ист-Виллидж, в то время как мой давно потерянный брат молча осуждает меня, я бы спросил, какие наркотики они принимают.

Как пали сильные мира сего. Слава богу, ни Данте, ни Кая не было здесь, чтобы стать свидетелями моих страданий. Они никогда не позволили бы мне услышать конец этого. Роман тоже, но мне не приходилось видеть его каждую неделю.

— Если ты когда-нибудь увидишь меня таким раздираемым из-за женщины, пристрели меня, — сказал он после моего пятого выстрела. — Это жалко.

Определенно не тот тип, который утешает других.

— Ты имеешь в виду, как в тот раз, когда ты плакал, когда Мелоди Кеттлер бросила тебя, чтобы встречаться с тем студентом по обмену из Швеции? — я был не прочь пострелять из старого оружия.

Челюсть Романа сжалась.

— Я не плакал, и она не бросила меня. Мы сделали перерыв.

— Все, что помогает тебе спать по ночам.

— Из всего, что произошло, мой разрыв с Мелоди Кеттлер вряд ли помешает мне уснуть, — он допил свой напиток. — Поверь мне.

Зажигалка щелкала в такт ударам моего сердца. Я вытащил ее, когда сел, но мне не хотелось видеть что-то такое красивое в таком уродливом месте.

Из всего, что произошло. Прошло пятнадцать лет. Я не мог себе представить, что видел и делал Роман.

— Насколько плохой была колония для несовершеннолетних?

— Могло быть и хуже, — он не смотрел на меня. — Сколько задниц тебе пришлось целовать, поднимаясь по лестнице?

Напряжение ушло, и злобный смех зашуршал в моем горле.

Возможно, дело было в выпивке. Возможно, дело было в небрежном воздухе, пронизывающем бар. Что бы это ни было, я честно рассказал о том, как я построил Davenport Capital — о связях, стуках в двери и, да, целовании задниц, прежде чем я нашел своих первых инвесторов. Он поделился кусочками своей жизни на протяжении многих лет — различными работами, неприятностями с законом и тренировками по боевым искусствам, которые он продемонстрировал во время нашей ссоры, ублюдок.

Мы уже не те, кем были раньше, и наши отношения никогда не вернутся к тому, что было. Но было приятно поговорить с кем-то, кто знал меня до того, как все изменилось, и я стал тем, кого не узнавал.

ГЛАВА 35

Двери лифта распахнулись на моем этаже.

Я вышла, ноги болели после предыдущей прогулки в Мидтаун, а затем в центр города на ужин и напитки. Я могла бы поехать на метро или на машине, но прогулка очистила мою голову. Если у меня не было времени на йогу, которую я продолжала после Бузиоса, я выходила на улицу и бродила по ней, пока не чувствовала себя лучше из-за того, что у меня на уме. В эти дни во время моих странствий регулярно появлялся только один человек.

Я завернула за угол. Кто-то сидел, сгорбившись, возле моей квартиры, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги. Рядом с ним на полу лежал помятый пиджак.

— Дом?

— Привет, — он улыбнулся мне, его глаза остекленели. — Ты вернулась.

— Что ты делаешь? — Я возобновила шаги и остановилась перед ним.

В начале года я переехала из квартиры Слоан в свою собственную. Слава Богу, иначе она бы подняла шум из-за этого.

— Я скучал по тебе, — он не встал. Розовый цвет залил его высокие скулы, и он выглядел таким грустным и несчастным, что это задело немало сердечных струн.

— Мы виделись всего несколько часов назад.

— Я знаю.