Король Алчности

Доминик медленно и продолжительно целовал мое бедро, прежде чем провести губами по моей киске. Прохлада стены пронизала мою спину, когда его язык вонзился в меня, и прямо там, в углу галереи, положив мою ногу ему на плечо и уперев руки в бедра, он ел меня, как умирающий от голода.

Пламя переросло в лесной пожар. Каждое прикосновение его языка вызывало во мне наслаждение; каждое умелое облизывание моего клитора ослабляло мои колени, пока я не вцепилась в его волосы и не держалась изо всех сил.

Острие ножа, находящегося под моим контролем, начало разрезать меня пополам, так же, как это сделала его злоба. Я знала, что лучше не верить, что секс лечит мое разбитое сердце, но у меня было такое чувство, будто он выдергивал осколки того, кем мы были, один за другим, с каждым облизыванием и посасыванием.

— Еще, — всхлипнула я. — Пожалуйста, не останавливайтесь. Не… ах! — мой крик пронесся по комнате, когда он сильнее схватил меня за бедра и трахнул меня языком, превратив меня в опухшее, капающее месиво на его лице.

Мои пальцы скользили по реальности. Все расплывалось, пока не остались только я, он и неустанный марш удовольствия по моему телу.

Хотя мой контроль над сегодняшней ночью и подпитывал меня, он также втягивал меня глубже в его орбиту. Каждая дрожь моего тела ощущалась как победа моей независимости и сколом в моей защите.

Доминик провел зубами по моему клитору и вонзил в меня два пальца. Мой визг заполнил пустую галерею, когда я дернулась от внезапного вторжения. Другая его рука оставила меня, и у меня снова перехватило дыхание, когда я посмотрела вниз и увидела, как его рука сжимает его член. Он гладил себя сильными, грубыми движениями и стонал в мою киску.

— Тебя возбуждает мой вкус? — я ахнула. Я никогда не видела, чтобы он двигался с такой интенсивностью, и мне всегда нравилось наблюдать, как он трогает себя и доводит себя до конца только ради меня.

Я больше не была второстепенной мыслью, а была навязчивой идеей. Быть объектом желаний Доминика — это единственное, что я любила и оплакивала. Я не доверяла ему сердцем, но доверяла ему своим телом.

— Бля, да, — его дыхание обжигало мою кожу. — Мне никогда не будет достаточно тебя. Я бы утонул в тебе, если бы ты мне позволила. — Его слова зажгли спичку, которая медленно прожигала путь к неизбежному. Он, должно быть, почувствовал это, потому что смотрел на меня с восторженным, хищным выражением лица, пока я дрожала под его пальцами. — Я даю тебе то, что тебе нужно, amor?

Ложь сорвалась с моих губ:

— Нет.

Но контролировать себя было похоже на фантазию, когда он завоевывал меня руками и ртом. Я не хотела отдаваться ему, но моя решимость начала рушиться у его ног. Мои соки стекали по бедрам, а сердце билось в такт тому, как он проникал в меня. То, как он сосал и лизал, как будто он никогда не был так полон решимости выжать из меня все удовольствие.

Прошлое отхлынуло волной, и оргазм приблизился.

Именно тогда я почувствовала, как он вздрогнул и снова застонал в мою киску. Он упал на землю у моих ног, проливая свои обещания на плитку. То, что я чувствовала, когда он стоял передо мной на коленях, трахал меня рукой и трахал себя, сводило меня с ума.

Давление лопнуло, и белый свет взорвался позади моих глаз, когда я хлынула ему в рот.

Я сохранила контроль, но солгала себе.

Доминик все еще владел мной.

ГЛАВА 34

— О Боже, — звук текущей воды почти заглушил стон Алессандры. — О боже… ох, черт. Дом!

Она издала сдавленный крик, когда я врезался в нее, звук моего имени разорвал мою сдержанность в клочья. Ее мокрые волосы были обернуты вокруг моего кулака, а ее руки лежали на плитке, пока я безжалостно трахал ее, прислонив к стене. С каждым резким толчком вырывались прерывистые рыдания.

Иногда ей нравилось сладко и медленно; в других случаях ей нравилось быстро и грубо. Было определенное головокружение от осознания того, чего она хочет, и мое подозрение, что она жаждет второго типа, отражалось в том, как ее киска сжимала мой член.

Жар пробежал по моей спине и отбил пульс. Я хотел сказать ей, насколько она хороша, как я хотел похоронить себя внутри нее, пока не сделаю татуировку на каждом дюйме ее сердца и тела, и что она всегда будет моей.

Но я этого не сделал.

Я проглотил слова, которые грозили вырваться из меня, уткнувшись в изгиб ее плеча. Одна рука сильнее сжала ее и потянула ее голову назад; другая скользнула вверх по ее талии и легла на мягкую грудь. Ее сосок напрягся под моей ладонью, когда она отклонилась назад от моих толчков.

— Раздвинь для меня ноги шире, дорогая, — мои зубы впились в ее кожу, превратив мои мягкие слова в твердую команду. — Я хочу увидеть, как мой член растягивает эту милую маленькую пизду.

Дрожь сотрясла стройное тело Алессандры. Она без колебаний подчинилась, и мне почти хотелось, чтобы она этого не сделала, потому что одного вида, как она меня взяла, было достаточно, чтобы поставить меня на колени.

— Прекрасно, — простонал я, настолько включившись, что это было чудо, что я не взорвался прямо здесь и сейчас.