В полночь мы все еще находились в наспех оборудованной боевой комнате рядом с моим офисом, когда у меня зазвонил телефон.
Либо это был тот человек, который издевался надо мной осенью… Роман сказал, что это не он, но я все равно был настроен скептически — или это был очередной журналист. Новости о моем предстоящем выкупе просочились со стороны DBG, и я отвечал на звонки весь гребаный день.
— Что? — рявкнул я. Я подал знак моему главному адвокату. Он подбежал и взял стопку бумаг, которую я сунул ему в руки.
— Не покупайте банк, — искаженный голос как кинжал пронзил мой рабочий туман. Я замер, ощущение холода проползло по горлу и проникло в легкие. — Если ты это сделаешь, ты умрешь.
ГЛАВА 39
Я не пошел домой в пятницу вечером. Я несколько часов поспал в комнате, которую обустроил сразу после ухода Алессандры, когда не мог спать один в нашей постели, и проснулся до восхода солнца, чтобы закончить оформление документов. Большая часть моей команды тоже разбилась в офисе.
Покупка банка была огромным событием не только для меня, но и для всей компании, и воздух был наполнен коктейлем из нервов, волнения и напряжения. До понедельника все может пойти не так; наша работа заключалась в том, чтобы убедиться, что ничего не произошло.
К вечеру субботы я уже отбросил вчерашний звонок на задворки своего сознания. Против выкупа было немало людей, в том числе руководители других региональных банков. Крах DBG принес бы им пользу в долгосрочной перспективе, и никто из них не устоял перед запугиванием. Однако я сомневался, что кто-то из них выполнит угрозу убийством.
— Мы почти закончили, — глаза Кэролайн окружали темные круги. Позади нее на столе для переговоров валялись коробки с едой, кофейные чашки и стопки документов.
— Контракты будут готовы не позднее утра.
— Хорошо, — я проверил часы. Мне придется вскоре уехать, чтобы успеть на торжественное открытие Алессандры вовремя. — Звоните мне, только если это чрезвычайная ситуация. Я не хочу ни одного сообщения, если только кто-то не погиб или здание не сгорело дотла.
Кризис DBG снес нас бульдозерами в самые худшие выходные из возможных, но я бы справился с этим. Как сказала Кэролайн, мы были на финишной прямой, и я верил, что моя команда удержит оборону до утра. Остаток вечера был посвящен Алессандре.
Кэролайн спокойно приняла мой приказ.
— Поняла.
Я быстро принял душ и переоделся в ванной комнате моего офиса. Две минуты, чтобы спуститься вниз. Тридцать минут, чтобы добраться до торжественного открытия, в зависимости от того, насколько плохим будет движение. Времени было мало — я задержался дольше, чем нужно, чтобы закрепить важный пункт контракта, — но это было выполнимо.
Я бросился в лифт и нажал кнопку вестибюля.
Я еще раз посмотрел на часы. Мои шансы прийти вовремя сокращались с каждой секундой. Я чертовски надеялся, что боги дорожного движения будут на моей стороне, иначе меня трахнут.
Я снова остановился на семнадцатом этаже.
— Черт возьми!— Мне нужно было поговорить с руководством здания об этих чертовых лифтах. Я потянулся, чтобы нажать кнопку закрытия, но тихий
Черный металл сверкнул в нескольких дюймах от моего лица, его ствол был таким же устойчивым и непоколебимым, как и рука, которая его держала.
Ударные волны прокатились по моему телу.
— Мне жаль.
Искреннее сожаление прозвучало в его голосе, когда он посмотрел мне в глаза и нажал на спусковой крючок.
ГЛАВА 40
Явка на торжественное открытие превзошла мои ожидания. Если бы мы с Домиником все еще были женаты, это было бы несложно, потому что всем хотелось близости к имени Дэвенпорт. Но тот факт, что мы развелись, и каждый VIP, которого я пригласила, присутствовал и был учтен? Это было удивительно.
Быстрый осмотр комнаты показал, что Баффи Дарлингтон общается со светскими людьми из старой гвардии, в то время как Тилли Денман правила новой волной ИТ-девушек. Аяна выглядела великолепно в изумрудном платье, Себастьян Лоран впервые появился в обществе после фиаско в Le Boudoir, а Ксавье Кастильо бездельничал в бархатной кабинке, его взлохмаченные темные волосы и ленивая ухмылка привлекали множество восторженных взглядов, хотя его глаза оставались на Слоан. Я даже заметила известного затворника Вука Марковича, чье массивное тело со смехотворной легкостью затмевало его стул.
Это должна была быть лучшая ночь в моей жизни. И все еще…