Король арены 6

— Когти и клыки убитых мной Тварей. Всё начинается с Вожака Адских Гончих. Рядом, для сравнения, лежат образцы обычной матёрой Гончей, чтобы было понятно, насколько Вожак крупней её и опасней. Потом образцы с кеджета, иглоколов и прочей мелочи. Но крайне опасная деталь скрывается в самом конце. И пусть когти и зубы там не впечатляют, но это мутант. Твари начинают понемногу видоизменять животных Приграничья. Пройдёт лет пять-шесть, и за спиной наших пограничных застав появятся не менее опасные существа, чем те, от которых мы желаем защититься.

— Представить себе не могу, сколько денег ты выложил, чтобы приписать все эти трофеи на свой счёт! — чуть ли не проорал лэр Томак, понимая, что все его козыри биты.

— Я сейчас вряд ли бы смог рассказывать про свои успехи, если бы не инквизитор лэр Анхелло. Именно он упокоил последнюю волну Тварей, когда мы все уже слегли без сил. Если что, то он, в том числе, и удостоверил список моих трофеев, вполне обоснованно предполагая, что найдутся сомневающиеся, готовые принизить значимость студентов Белговорта, ради своих личных целей. Но у меня есть документ, заверенный не только гарнизонным начальством, инквизитором и финансовым отделом, что у меня число доказанных Тварей больше семи десятков.

— Что значит «доказанных»? — взмахнул рукой государь, затыкая слишком ретивые рты, в том числе и лэру Томаку.

— Глазами Элементаля я видел, что ещё больше пары десятков Тварей были утоплены при переправе подранками и атаками моего питомца. Кроме того, часть Тварей сожгли студенты, когда ставили Огненные Стены. Их пепел не попал в доклад. Зато и в зачёте группы у нас значится шестьдесят четыре доказанные Твари.

— Не может быть! — тут же отозвался мой оппонент.

— Ваше Величество, пожалуйста, разрешите мне ма-аленькую клятву, — изобразил я глаза своей собачки Масюни, когда она очень чего-то хочет, — Я только поспорю с этим лэром под клятву Релти, и пусть потом тот, кто проспорил, всего лишь месяц страдает недержанием.

— Не стоит того, — отмахнулся государь от моих изысков, обдумывая что-то своё, — Я объявляю Ларри Ронси принятым на должность сценариста Императорского театра. Кроме того, за успехи в культуре и героизме, проявленном при защите границ, присваиваю ему внеочередное военное звание со всеми надлежащими титулами и привилегиями. Готовь новенький мундир, Ларри.

— Боюсь, мой юный возраст не поймут, Ваше Величество, — поклонился я лишний раз, — Иные свою карьеру старшим капитаном заканчивают, а у меня всё только начинается, но слово сказано. Клянусь, что буду соответствовать! — браво отозвался я, добросовестно выкатив глаза, как кот, который гадит.

Короче, всё как и полагается в моём мире, если опираться на советы старослужащих. Ты начальник — я дурак.

Чуток растерянности во взгляде Императора я как бы не заметил.

Мою оговорку про старшего капитана, а это звание соответствует майору моего мира, он услышал, но пока не понял.

Впрочем, кто я такой, чтобы указывать целому Императору на его ошибки…

Глава 6

Глава 6

В Имперскую канцелярию меня вызвали на третий день после премьеры.

— Задали вы нам задачку, молодой человек, но мы тоже не лыком шиты и своё дело туго знаем, — напыщенно произнёс начальник общего отдела, дедок в таком возрасте, что по нему пенсия уже лет двадцать с лишним скучает.

Высокий, высохший, с белесыми глазами и смешным париком, но в очень нарядном и богато украшенном камзоле. При всём том он не был лишён подвижности и остроты зрения.

— Как вы, наверное догадываетесь, не выполнить волю Императора мы не можем, но Закон соблюсти обязаны! — назидательно ткнул старик в потолок длинным крючковатым пальцем, — А по Закону кто вы сейчас?

— Студент, окончивший четвёртый курс и прошедший практику, — вынужденно оговорил я самый выгодный для себя вариант, уже понимая, что на полную моя шутка со званиями не пройдёт.

— Абсолютно верно. Коллегиально посоветовавшись, мы пришли к тому же мнению, которое нам позволит и волю государя нашего учесть, и порядок в стране выдержать. Ибо порядок есть совершенное государственное устроение, а именно мы стоим на его охране. Вам, молодым, не понять, что стоит раз-другой нарушить незыблемое, и посыплются устои государственности. Так что дело ваше рассмотрено и уже получило одобрение государя, — дал мне старик ясно понять, что «приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

После сказанного дедок резко замолчал, и сердито сопя, принялся читать какой-то документ на своём столе.

— «Чем больше артист, тем больше пауза» — невольно вспомнилось мне на четвёртой или пятой минуте молчания.

Если так, то в этом чиновнике умер просто великий актёр…

Нет, ничего плохого я от визита в канцелярию не ждал, но признаться, минуты через три уже начал подумывать, а не накосячил ли я где сверх меры?

— Вы всё ещё здесь? — поднял старикан свои белесые глаза, и по пробежавшей в них хитрой искорке я отчего-то сразу понял, что это мой коллега.

Он тоже любитель шуток, пусть порой и не смешных для того, над кем они устроены.