Король Артур

Роджер Шерман Лумис пытался связать Ланселота не только с Лугом, но и с другим кельтским богом — Ллудом (Лиром), — однако это маловероятно(36)

^{102}

. Конечно же, в паре Артур-Ланселот именно король напоминает старого страдающего бога, которого молодой соперник лишает власти, а заодно и жены: «Мабиногион» сообщает, что племянник отнял у Ллуда жену, а его самого заточил в темницу. Правда, племянником Артура легенды считают не Ланселота, а Гавейна, и похоже, что этот рыцарь представляет другую, более раннюю ипостась того же юного солнечного бога — недаром Гвальхмаи и Гвальхавед считались братьями, несмотря на жестокую вражду их романных «наследников». Возможно, что оба воспроизводят один и тот же мифологический прототип, но Ланселот делает это на континентальном материале, а Гавейн — на островном, и потому легенды о нем так органически прижились в Британии. Как бы то ни было, образ Озерного рыцаря явно имеет более древние корни, чем считалось еще недавно. По справедливому замечанию Анны Комаринец, «Ланселот — казалось бы, персонаж исключительно артуровского мира, — одной ногой стоит в мире кельтских легенд»(37)

^{103}

. Имя его, вероятно, существовало вначале в форме «Ланс-а-Ло», «копье Ллеу» или «Луг с копьем», но позже было сближено с именем короля Лота.

Были и другие гипотезы происхождения образа Ланселота — например, уже упомянутая экзотическая версия Скотта Литлтона и Линды Малкор, выводящая его имя из прозвища Аланус-а-Лот, «алан из Лота». Однако все или почти все исследователи сходятся на том, что образ Ланселота возник в Бретани, откуда его в конце XII века почти одновременно заимствовали Кретьен де Труа и автор романа «Ланцелет» Ульрих фон Затцикховен. Последний, правда, ссылался на некую «валлийскую книгу», но немецкое слово welschesв то время могло означать также «романский», то есть французский. Можно предположить, что оба автора использовали некий общий письменный источник, но различия в их произведениях заставляют думать, что, скорее всего, речь идет об устных преданиях, пришедших из Бретани в Шампань и Лотарингию. В Англии Ланселот обрел известность только в XIV веке, но, как уже говорилось, Гавейн долгое время был популярнее его. Стоит отметить, что с этими героями иногда ассоциируются одни и те же фольклорные сюжеты — например, Ланселот в романе «Перлесво» оказывается вовлеченным в ту же «игру на обезглавливание», что и Гавейн в «Зеленом рыцаре».

В отличие от других рыцарей Артура, с Ланселотом не связаны какие-либо географические названия или местные легенды. То же касается его сына Галахада, который, как персонаж легенды о Граале, целиком принадлежит миру европейского средневековья. О нем мы поговорим дальше, как и о другом герое артурианы — сэре Персевале Галльском, одном из трех рыцарей, стяжавших Грааль. Помимо названных, среди рыцарей Круглого Стола известны еще несколько имен. О двух из них — Тристане и Мордреде, — речь опять-таки пойдет дальше. Еще один, король Пелинор, известен как отец Персеваля и глава одной из трех «партий», делящих влияние при дворе Артура (две другие были основаны Баном Бенойкским и Лотом Лотианским). На протяжении рыцарских романов Пелинор занят в основном поисками легендарного Зверя Рыкающего, но попутно успевает сломать в поединке меч Артура, после чего тот и обретает Экскалибур. Он также убил в сражении короля Лота, после чего сыновья последнего воспылали к нему ненавистью и, улучив момент, вероломно зарубили его, напав из засады. Жертвой их вражды пал и сын Пелинора Ламорак (или Ламорат) Уэльский, прототипом которого некоторые ученые считают короля и поэта Лливарха Старого.