Король Артур и рыцари Круглого стола

– Увы, благородная леди, – заметил Лукан, – я боюсь, ты напрасно беспокоилась. Мой государь любит сэра Ланселота и охотно примирился бы с ним, но сэр Гавейн ненавидит доблестного рыцаря.

В эту минуту вошел сэр Гавейн. Узнав, что дама не из их лагеря, он, гневно и высокомерно взглянув на нее, спросил:

– Откуда ты?

– Я желала бы говорить с королем Артуром, у меня к нему поручение от милорда Ланселота.

Гневным жестом сэр Гавейн схватил ее коня за узду и быстро повел его к краю поля.

– Уезжай! – крикнул он. – Да передай своему господину, пусть он напрасно не отправляет послов к моему дяде. Скажи также, что я, Гавейн, поклялся рыцарской честью не покидать этой страны, пока один из нас не будет убит!

Услышав ответ от возвратившейся леди, сэр Ланселот прослезился и удалился из зала, а его товарищи на совете решили настоять на том, чтобы он на следующий день дал сражение. Однако, выйдя поутру на крепостные стены, рыцари увидели воинов Гавейна, начавших приступ и осаждавших город. Враги старались по лестницам взобраться на стену, но воины Ланселота мужественно отражали их нападение. Бой был в полном разгаре.

Вскоре наступающие прервали приступ, и к главным воротам подъехал на высоком коне и в полном вооружении сэр Гавейн. Взмахнув копьем, он крикнул:

– Где ты, изменник сэр Ланселот? Почему ты трусливо прячешься за рвами и стенами? Помни же: если мне удастся добраться до тебя, я отомщу тебе за смерть моих братьев!

Друзья и родственники Ланселота, окружавшие его и слышавшие слова Гавейна, заявили:

– Теперь, сэр Ланселот, отбрось свою излишнюю учтивость и положи этому предел.

– Я согласен, – ответил Ланселот, – но мне тяжко биться с тем, кого еще недавно я называл своим братом по оружию. Я по неведению убил братьев Гавейна, и это вызвало кровавую междоусобицу.

Сказав так, он приказал приготовить для себя сильного коня, надел доспехи и, поднявшись на крепостную стену, крикнул королю Артуру:

– Милорд Артур, знай: мне больно сознавать, что ты посвятил меня в рыцари, а теперь вот преследуешь! Однако я вынужден защищаться, потому как сэр Гавейн нанес мне страшное оскорбление.

Сэр Гавейн усмехнулся и крикнул в ответ:

– О Ланселот! Ты мастер говорить! Если у тебя хватит смелости драться со мной, брось болтовню и выходи – потешимся боем.

Ланселот, окруженный верными ему рыцарями, не замедлил выехать из замка.

Оба войска согласились приостановить битву до окончания поединка сэра Ланселота и сэра Гавейна.

Рыцари сшиблись с такой силой, что кони не выдержали и пали на землю. Тогда рыцари спешились и, перетянув щиты наперед, стали рубиться мечами. Сколько мощи было в их ударах! Как искусно они их наносили и отражали! Окружающие не могли налюбоваться на рыцарей и, восхваляя обоих, утверждали, что никогда не видывали подобного поединка. Однако скоро противники были жестоко изранены друг другом, и кровь обильно потекла по их доспехам.

Никто не мог определить, кто же из рыцарей сильнее.

Сэр Гавейн обладал волшебной силой, которой при рождении наделила его подруга матери фея Моргана. Никто не знал об этой тайне, кроме короля Артура. Сила феи часто выручала Гавейна, спасая от засады или неожиданного нападения во время битвы; случалось, он выходил победителем, когда все вокруг были убиты и ранены или захвачены в плен. Волшебная сила его возрастала втрое между девятью часами утра и полднем, а в обычное время он уступал только сэру Ланселоту.

Сражаясь с Гавейном, Ланселот немало удивлялся, что тот, по-видимому, не только не уставал, но даже как будто становился сильнее. В душу Ланселота закралось опасение, не вселился ли в Гавейна демон.

Но мужество Ланселота не уступало его опытности; он решил утомить Гавейна, чтобы, улучив минуту, сразить его одним ударом. Ввиду этого Ланселот, принимая на щит мощные удары противника, стал сдержаннее в своих ударах.

К полудню сила Гавейна возросла до гигантских размеров, и левая рука Ланселота онемела под градом ударов, сыпавшихся на его щит.

Огромных усилий стоило Ланселоту выстоять под натиском Гавейна. Все восхищались доблестным рыцарем, но никто не мог представить себе, как трудно ему отражать удары.

Колокол в монастыре стал бить полдень, когда сэр Гавейн взмахнул мечом, готовясь нанести решительный удар; с двенадцатым ударом колокола он опустил меч, и Ланселот с удивлением почувствовал, что его опасения не оправдались – удар оказался не так силен, как он ожидал.

Заметив внезапное уменьшение силы Гавейна, Ланселот выпрямился во весь рост и промолвил:

– Я не ведаю, сэр Гавейн, с помощью какой злой силы ты сражался, но чувствую: дело твое проиграно. Теперь настала моя очередь, ибо никто не знает, чего мне стоило выдержать твой натиск.

С этими словами сэр Ланселот удвоил мощь своих ударов, и щит Гавейна раскололся. Затем Ланселот так ударил Гавейна по шлему, что тот пошатнулся, а при следующем ударе упал навзничь.

Зрители затаили дыхание. Все были уверены: после столь упорного и жестокого боя Ланселот немедленно прикончит противника.