Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Религия - наипрочнейший фундамент империй, наинадежнейший гарант справедливости суверена и верности подданных, единственное, в чём нуждается человек, когда он преуспевает, и единственное, к чему он может прибегнуть в несчастье, и поэтому религия станет наидражайшим объектом нашей заботы. Уважая границы, поставленные её божественным творцом, мы употребим свою власть и приложим все усилия, чтобы подобрать для неё служителей, способных достойно выполнять эти высочайшие обязанности; чтобы восстановить церковную дисциплину{2573} в её изначальной чистоте, подвергнуть религиозные ордена мудрым реформам, которые сделают их полезными церкви, но не мешающими государству; упорядочить распределение бенефициев в соответствии с изначальной целью их учреждения и с использованием переданных культу имуществ, в соответствии с волей их учредителей, канонами церкви, необходимостью для государства сохранить их ради общего согласия. Когда десятина будет пущена на все расходы культа, на перестройку и поддержание не только хоров, но и нефов церквей, и не только церквей, но и жилищ священников, на больных и бедных, на оплату труда учителей и учительниц в школах, а также всех лиц, которые трудятся в деревнях ко всеобщей пользе; одним словом, когда мы станем раз и навсегда связывать её с теми целями, на которые она по самой своей природе и была предназначена, она более не будет бременем для тех, кто её платит{2574}.

Проблема десятины не случайно подвергается в текстах, составленных в окружении короля, столь различным толкованиям: с одной

стороны, она явно ассоциировалась у народа с сеньориальными правами и, соответственно, со Старым порядком (не говоря уже о том, что начинать правление с введения дополнительных налогов казалось не самым разумным), с другой - десятина позволяла сбросить с плеч государства расходы по содержанию духовенства и связанных с ним учреждений. Кроме того, проблема десятины была тем более сложна, что эти же деньги шли на благотворительность. Комментируя впоследствии одну из прокламаций 1801 г., где церковь обвинялась в том, что прелаты утопают в роскоши, кюре не хватает необходимого, а десятина идёт на собственные нужды клириков, Людовик XVIII писал:

У епископов были свои средства, у кюре - свои, и первые ничего не были должны вторым, однако благотворительность была огромной. Большая часть епископов были дворянами, но Флешье (Flechier){2575}, Масийон (Massillon){2576}, Аселин ими не были, и героическое поведение духовенства, грабёж которого лишил бедняков самых верных средств к существованию, подтвердило удачность выбора [епископов]{2577}.

При такой сложности проблемы не удивительно замечание графа де Сен-При о том, что «Е. В. не решил, стоит ли высказываться по поводу десятины и сеньориальных прав», и «этот вопрос следует внимательно изучить»{2578}. В то же время Курвуазье подчеркивал, что этот круг вопросов нельзя просто обойти молчанием, поскольку «для восстановления десятины и сеньориальных прав нет необходимости в законе; напротив, для того, чтобы отложить их восстановление, требуется акт суверенной воли»{2579}. Иными словами, если про десятину ничего не сказать, она будет продолжать взиматься.

По всей видимости, имея в виду написанную им же от имени короля «Декларацию о временном восстановлении религиозного культа», Курвуазье отмечает:

Я отложил взимание десятины, это, без сомнения, желание самого Короля{2580}, и это не является несправедливостью: десятину устанавливает закон Карла Великого, таким образом, закон Людовика XVIII может ее отменить. Единственное, что суверен обязан по отношению к церкви, - это обеспечивать содержание священнослужителей и нести расходы на культ, а об этом он может позаботиться и без десятины; в Ветхом Завете она - божественное право, в Новом - лишь позитивное и гражданское{2581}.

Помимо финансовых вопросов, во втором «Проекте обращения» привлекает внимание и ещё одна тема:

Мы обеспечим религии Хлодвига, Карла Великого и Св. Людовика то преимущество, которым она должна пользоваться в землях христианнейшего Короля. Но, верно соблюдая её заповеди, мы предоставим сектантам, которых она повелевает просвещать и защищать от преследований, ту защиту, которую мы обязаны обеспечивать всем нашим подданным{2582}.

Таким образом, едва ли не впервые, хотя и мимоходом, затрагивается сюжет, который до того в официальных документах предпочитали избегать: проблема веротерпимости. Не обходит вниманием подготовленный Курвуазье корпус документов также вопросы гражданских браков и налогового иммунитета.