Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Перевод разговоров о церкви и религии в практическую плоскость видится мне весьма показательным: когда роялисты поверили, что реставрация монархии не за горами, это поставило перед ними ряд сугубо практических вопросов, о которых ранее задумывались крайне редко. Среди них был и вопрос о том, как в новую (вернее, реставрированную старую) схему будет вписываться система гражданской регистрации браков и детей, практиковавшаяся во Франции уже не первый год{2559}.

Проблема была не нова. 28 мая 1793 г. кардинал де Зелада (Zelada), бывший в то время государственным секретарём Ватикана, обратился с посланием к епископу Люсона{2560}, в котором отмечалось, что муниципальные чиновники, очевидно, не имеют права регистрировать брак. Вместо этого предлагалось, чтобы брак заключался в присутствии четырёх свидетелей - компромисс, шедший вразрез с решениями Тридентского собора, и, насколько мне известно, так и не проведённый в жизнь. Этому же сюжету было посвящено не одно письмо епископа Люсона, находящегося тогда в эмиграции, своей пастве{2561}.

В записке, приложенной к письму барона де Монтьона из Лондона от 14 июня 1799 г., эта проблема трактовалась следующим образом: при монархии дети не считались законными, если не родились в браке, заключенном в соответствии с гражданскими и религиозными нормами. Во время Революции для многих браков эти нормы не соблюдались, и теперь лишь король может решить, легитими

зировать таких детей или нет. При этом «необходимо отметить, что ежегодно во Франции рождается около миллиона детей. Если предположить, что на протяжении шести последних лет пятая их часть родилась в гражданском браке, получится примерно 1 200 000 человек». Кроме того, необходимо учесть, что женщинам, живущим ныне в гражданском браке, придется заключать новый брак - на этот раз освященный церковью, если, конечно, они захотят дальше жить со своими мужьями и узаконить своих детей{2562}. Впоследствии мы увидим, что эта точка зрения показалась монарху весьма разумной.

Тем же летом, 24 июля, Людовик XVIII составляет для графа д’Артуа, который должен был первым оказаться на французской территории, соответствующую инструкцию. Предписывая в ней временно не производить никаких изменений в гражданской администрации страны (от чиновников требовалось лишь принести клятву верности), в отношении администрации церковной король дает следующее распоряжение:

Всё, что касается духовной сферы, должно быть безотлагательно возвращено к прежнему состоянию. Таким образом, все архиепископы, епископы, кюре - одним словом, все законные пастыри должны быть возвращены в свои диоцезы и приходы; богослужения восстановлены, новый календарь отменён, церковная дисциплина вновь поднята на должную высоту, вакантные диоцезы должны управляться теми, кому принадлежит это право и т. д.{2563}

Кроме того, осенью 1799 г. в окружении Людовика XVIII готовится большой пакет документов, который мы уже анализировали. Краеугольным камнем этого корпуса текстов можно считать проект обращения короля к французам, где, в частности, говорилось:

Нашей первой заботой станет прекращение преследования святой религии наших отцов. Но, возвращая ей преимущество, которое она обязана иметь в королевстве старшего сына церкви, мы будем соблюдать и старые договоры, и эдикт Людовика XVI, дарованный иным культам, и мы приложим особые усилия, чтобы совместить те привилегии, на которые имеет право государственная религия, с эффективной защитой, какую мы должны оказывать всем нашим подданным. При этом мы ограничимся восстановлением на своих престолах архиепископов, епископов и других священнослужителей, необходимых для духовного управления диоцезами и приходами, всех институтов, которые обязаны своим существованием набожности [...]

Новый календарь будет отменён, а старый - восстановлен. Святые узы брака будут организованы в соответствии с церковными канонами и ордонансами наших предшественников [...] Декреты против религии и королевской власти, против правоверных клириков и верных французов [...] несовместимы с монархической формой{2564} правления и нашей законной властью{2565}.

Далее объявлялось, что десятина пока собираться не будет, и давалось обещание позаботиться о средствах существования священников. Также провозглашалось, что дети от гражданских браков будут признаны, а

те браки, которые открыто не осуждаются существующими в обществе правилами приличия, оправдываются, как заключенные в силу продиктованной обстоятельствами необходимости; их мы узаконим{2566}.