Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Таким образом, стали иначе восприниматься сами перспективы организованного контрреволюционного движения. Французы освободятся от «тирании» самостоятельно, без помощи иностранцев, нужно лишь скоординировать деятельность всех антиреволюционных сил и завоевать на свою сторону общественное мнение. Более того, сама обстановка во Франции, о которой Людовик XVIII был отлично осведомлён, наводила и его самого, и его окружение на мысли о том, что общественное мнение уже находится на стороне роялистов. А следовательно, поскольку существует лишь один законный король, то и на его стороне.

Источников этой информации было множество: граф Прованский встречался с дворянами, недавно покинувшими страну, и он, и его советники получали множество писем от роялистских агентов, остававшихся во Франции, в Вероне читали французские газеты, включая Moniteur. Кроме того, Месье регулярно снабжал самой свежей информацией уже неоднократно упоминавшийся ранее граф д’Антрэг. Людовик XVIII относился к нему с большой настороженностью и не очень любил. Тем не менее король усердно собирал все сведения о Франции, которые он только мог получить, а авторитет д’Антрэга как давнего и регулярного поставщика таких сведений находился на недосягаемой высоте. Отправившись в эмиграцию ещё в июле 1790 г., д’Антрэг быстро и весьма успешно организовал во Франции шпионскую сеть, чьими услугами с удовольствием пользовались английский, испанский, российский, австрийский, португальский и неаполитанский дворы. С 1793 г. не пренебрегал ими и граф Прованский. Д’Антрэг считался лучшим из лучших, только он славился тем, что может получить сведения напрямую из Комитета общественного спасения{839}.

Восшествие на престол предоставляло Людовику XVIII повод для того, чтобы обратиться к французам со специальным манифестом, в котором можно было бы познакомить мятежных подданных с взглядами нового короля, успокоить тех, кого пугали перспективы реставрации, кратко обрисовать, что сулит возвращение законного государя.

Этот документ вошёл в историю как Веронская декларация. Точная дата её подписания не известна до сих пор. Если посмотреть на опубликованный текст, бросается в глаза, что в нём нет ни числа, ни места, где он подписан, ни даже места издания. Французский историк Люка-Дюбретон объясняет этот парадокс: «Флашсландена предупредили, что ни в коем случае декларация не должна быть ни напечатана, ни датирована в Вероне. Пришлось преодолевать и эту трудность, но король подчинился. Декларация была тайно напечатана в Парме у Бодони, самого крупного итальянского типографа, и датирована в Турине» {840}.

Впрочем, никакого указания на Турин в опубликованном тексте Декларации тоже нет. В конце его указаны лишь месяц и год - июль 1795 г. При этом большинство историков либо, как ни странно, склоняются к тому, что Людовик XVIII подписал её 24 июня{841} - видимо потому, что в этот день были подписаны упомянутые ранее письма, возвещающие о смене монарха, - либо вовсе уклоняются от точной датировки. Большинство, но не все. Э. Левер датирует документ 23 июня{842}. Э. Доде утверждает, что Декларацию обсуждали на Совете 30 июня{843}. Ф. Мэнсел называет в качестве даты подписания декларации 7 июля {844}; маршал де Кастри уверен, что она была подписана на 15 дней позже объявления о восшествии на престол{845}, то есть 9 июля.

Не исключено, что какие-то наброски этого документа существовали и до того. О смертельной болезни Людовика XVII в Вероне было известно ещё по крайней мере с 7 марта{846}. Да и если судить по проектам декларации, которые отправляли графу Прованскому эмигранты{847}, то и необходимость составления манифеста, и скорая смерть десятилетнего короля у многих не вызывали сомнения уже с начала весны 1795 г.

Любопытно, что вопрос об авторстве Декларации до сих пор в историографии, насколько мне известно, специально не ставился{848}. Между тем, сохранилось два свидетельства, исходящих из окружения короля. Один из его соратников рассказывал, что её писали только два человека - сам Людовик XVIII и его секретарь Ж.-Б. Курвуазье{849}, другой - что король составил Декларацию собственноручно{850}. О том же говорил лорду Макартни и Людовик XVIII: он уверял, что сам написал декларацию, как только узнал о смерти племянника{851}. Это похоже на правду: сохранившиеся в «Фондах Бурбонов» {852} архива Министерства иностранных дел документы либо ничем не напоминают финальный вариант текста (их довольно мало, и это явно проекты, присланные со стороны), либо представляют собой, по сути, один и тот же текст, который отшлифовывали и вносили в него правки{853}; он и был впоследствии опубликован в качестве королевского манифеста.