Король, дама, валет

Она была права. Жизнь в Драйере так и пылала. Так действовали на него запах цветущих лип, солнце, игра в теннис, сложный круговорот дел. Кроме того, у него было увлечение. До поры до времени он решил скрыть это увлечение от жены, хотя, правда, раза три намекал на какое-то особое, необыкновенное дело. Но и то сказать: как бы он объяснил ей, чем увлекся? Невозможно. Сочла бы за пустую прихоть. Пожилой Пигмалион и дюжина электрических Галатей. Они уже оживали, оживали… Жена бы сказала: «Занимаешься чепухой». Да, – но какая чудесная чепуха… Он улыбнулся, подумав, что и у нее небось свои причуды. Перед тем как лечь спать, например, розовая вода и лед. И не только уход за лицом, но и всякие упражнения. Уроки ритмической гимнастики – чуть ли не каждый день. Он улыбнулся опять и тростью простучал по частоколу. Шел он по солнечной стороне улицы. Его спутник – чернявенький изобретатель – все намекал, что недурно бы перейти на теневую панель. Но Драйер не слушал. Если ему приятно солнце, то и другим оно должно быть приятно тоже. «Еще довольно далеко, – вздохнул его спутник, – вы непременно хотите пешком?» – «С вашего разрешения», – рассеянно поклонился Драйер и малость ускорил шаг. Он теперь думал о том, как весело жить, как все любопытно в жизни. Вот сейчас, например, ведут его смотреть на что-то весьма занятное. Останови он прохожего и спроси: «А угадай-ка, милый, на что я иду смотреть и почему должен пойти», – никогда бы не ответил прохожий. Мало того: все эти люди на улице, снующие мимо, ожидающие на трамвайных остановках, – какое собрание тайн, поразительных профессий, невероятных воспоминаний. Вот этот, например, в котелке, с моноклем – быть может, он помнит какую-нибудь фантастическую ночь, спортивный холодок, отбитый у англичан окоп, где на углах переходов еще остались смешные надписи: Пикадилли, Бонд-стрит, Кингс-кросс. А не то – яблочный запах удушливого газа, хлюпающую грязь и грохот в небе. Но почему чужого человека наделять собственным своим воспоминанием? Можно ведь предположить и всякое другое – что прохожий этот завтра едет в Китай или что он знаменитый сыщик, или акробат, или мастер на лыжах прыгать. Или написал замечательную книгу. Ничего не известно, и все возможно.

«Направо, – сказал его спутник, тяжело дыша. – Вон тот дом – со статуями».