Король-Демон

– Не военный. Главный шпион императора Кутулу, к превеликому сожалению, полностью оправившийся от ран, предложил императору некоего Лани, заведовавшего полицией Никеи. По слухам, этот Лани отправился в Каллио, получив совершенно иной приказ Ему предписано искать пути к примирению, а не безжалостно расправляться со всеми, кто попадется под руку Любопытно, кто открыл глаза нашему императору? Уж конечно, не Кутулу, черт бы его побрал! Но кто?

Я никогда не замечал за главным тайным агентом императора ни тени милосердия.

– В любом случае, – сказал Ле Балафре, – вы особенно не переживайте Наш император не дурак; рано или поздно он достанет свою голову из задницы и поймет, что вы спасли его от него самого.

– Очень на это надеюсь, – искренне заверил я храбреца-трибуна.

В этот момент Маран радостно вскрикнула. Мы с Ле Балафре поспешили посмотреть, в чем дело. На коленях у Нечии лежал диск размером с две ладони. Но это была не застывшая картинка, а живой лесной пейзаж. Я увидел крохотного тигра, скрывающегося в кустах, трех газелей, мирно щиплющих траву и не подозревающих о подкрадывающейся смерти. Присмотревшись внимательнее, я разглядел крохотных обезьян, молчаливо следящих за разворачивающейся драмой, и услышал щебет невидимых птиц.

– Я... я могу продержать заклятие еще пару секунд, – сказала Нечия.

И вдруг у нее в руках остались лишь пяльцы с натянутым куском коричневой ткани. На материи были выведены таинственные символы, а между ними виднелись кусочки волос, шерсти и листьев.

– Это новая игрушка, – сказала Нечия. – Наш сын – странствующий священник, и он присылает нам разные диковинки. Он написал, что видел нечто подобное во время своих путешествий, и прислал клочок шерсти тигра, зацепившийся за колючки, волосы обезьян, землю из-под дерева, о которое терлись газели, цветы и так далее.

Я был поражен.

– Это напомнило мне то, что я видел в детстве в джунглях своего Симабу, – сказал я, внезапно охваченный тоской по родине.

– Когда я научусь управлять отдельными маленькими заклятиями, – продолжала Нечия, – я наложу общее заклятие на всю картинку, и тогда ее можно будет повесить на стену. Запечатленная на ней сцена будет повторяться снова и снова. У меня уже есть уличные сценки, потом виды реки, лодок, но сейчас я впервые попыталась изобразить то, чего сама не видела. Естественно, – серьезно добавила она, – тигру не видать газели. Обезьяны поднимут тревогу, и они убегут. Тигр порычит на обезьян и уйдет несолоно хлебавши.

Я снова подивился на Нечию, которую никак нельзя было принять за супругу трибуна; на сына Ле Балафре, о котором я впервые услышал, но если бы и слышал раньше, то ни за что бы не подумал, что он может быть странствующим священником, живущим подаяниями. Воистину все мы не те, кем кажемся.

Гости засиделись у нас допоздна, но разговор дальше велся на отвлеченные темы. Проводив чету Ле Балафре, я позволил себе искорку надежды, что старый трибун прав и мое изгнание не будет продолжаться вечно.

Один гость задержался у нас во дворце совсем недолго. Молодой домициус по имени Оббия Трошю навестил меня, сказав, что служил под моим началом капитаном в сражении при Дабормиде. Я вынужден был признаться, что совершенно его не помню. Меня всегда восхищали великие полководцы, которые, как гласит история, останавливали на улице прохожего, узнав в нем рядового, с кем двадцать лет назад во время похода ели из одного котла. Я восхищался, но не верил, что такое возможно...

Так или иначе, я пригласил этого Трошю к себе в кабинет. Таинственно оглядевшись по сторонам, молодой домициус плотно прикрыл дверь.

– Я решил нанести вам визит, трибун Дамастес, потому что просто взбешен тем, как с вами обошелся император.

– Император?

Трошю утвердительно кивнул.

– Сэр, – холодно произнес я, – я считаю, ни вы, ни я не вправе подвергать сомнению поступки императора. Мы оба принесли присягу.

– Сэр, не сочтите мои слова за дерзость, но вы все же оспорили приказ Тенедоса, разве не так?

Я промолчал. Трошю был прав.

– Я пришел к вам от имени группы... скажем так, от группы обеспокоенных граждан, – продолжал он. – Некоторые из них служат в армии, другие входят в число самых светлых умов Никеи и всей Нумантии. Мы пристально следили за тем, что происходило с вами.

– Это еще с какой целью? – спросил я, чувствуя неприятный холодок.

– Разумеется, мы всецело преданы императору; мы были в числе первых, кто поздравил его, когда он взошел на престол Но нас все больше и больше тревожат события последних двух лет.

– Вот как?

– Временами начинает казаться, что политика императора определена не так четко, как раньше, и претворяется в жизнь весьма нерешительно.

– Я ничего подобного не замечал, – ответил я, вспоминая, как быстро отреагировал Тенедос на события в Каллио.

– Ну разумеется, – поспешил загладить резкость своих слов Трошю. – Вы были его разящей правой рукой, постоянно находились в гуще событий. Но когда отходишь от повседневных забот, появляется возможность увидеть происходящее как бы со стороны.

– Верно, – согласился я.