Король-Дракон

Затем в переговорах был объявлен перерыв. Они достигли такого успеха, на какой Бринд Амор даже не смел надеяться. Чародей остался с Оливером и Сиобой, все трое пребывали в превосходном расположении духа. Хафлинг, разумеется, без устали хвастался своим вдохновенным вмешательством, безбожно приукрашивая рассказ многочисленными подробностями.

— Я, однако, заметил, — произнес Бринд Амор, дождавшись, пока обессиленный хафлинг сделает паузу достаточно длинную, чтобы хоть кто-нибудь мог вставить слово, — что в своей маленькой речи ты обращался к моему собрату как к «королю Беллику», в то время как меня ты именовал просто Бринд Амором.

Оливер было захихикал, но тут же умолк, увидев серьезное выражение лица мага. На свете существовало не слишком много людей, с которыми Оливеру хотелось бы враждовать, и могущественный чародей Бринд Амор, безусловно, возглавлял список.

— Это была не речь, — заикаясь, пробормотал хафлинг. — А представление. Да, представление для наших волосатых друзей, малышей-гномиков. Вы заметили мою небольшую ошибку, и Беллик тоже…

— Король Беллик, — поправил Бринд Амор. — И я заметил, что это была единственная оговорка.

Оливер на мгновение замялся.

— Да, но я знал вас задолго до того, как вы стали королем, — нашелся он наконец.

Бринд Амор мог бы еще долго изображать притворную ярость, наслаждаясь заискиванием хафлинга, но уж больно заразительно хихикала Сиоба, и Оливер расхохотался громче всех, сообразив наконец, что чародей просто подшутил над ним. В конце концов, он довольно удачно влез со своей дуократией, так что, похоже, жизненно важное соглашение между Белликом и Бринд Амором оставалось только подписать.

Оливер заметил также странные взгляды, которые бросала на него Сиоба. В них определенно читалось нечто новое.

Быть может, уважение?

Менстер, располагавшийся в юго-западном уголке Глен Олбин, ничем не отличался от сотен подобных крохотных поселений Эриадора. В нем, разумеется, не было войска, ведь Менстер являлся не чем иным, как скоплением домишек, окруженных частоколом из вбитых в землю бревен. Его жители — в основном одинокие мужчины — потихоньку ковырялись в земле, возделывая небольшие огороды, усердно охотились и ловили рыбу в чистой, бурной речушке, сбегавшей со склонов Айрон Кросса. Обитатели Менстера мало общались с внешним миром, хотя двое из них присоединились к армии Эриадора, когда она маршировала через Глен Олбин, направляясь к Принстауну. Оба новоиспеченных воина благополучно вернулись, принеся радостную весть о победе, когда армия шла обратно в Кэр Макдональд.

Радость и ликование надолго поселились в Менстере с тех пор, как война закончилась. В прошедшие годы деревушку часто посещали сборщики налогов Гринспэрроу, и, как и большинству независимых эриадорцев, народу Менстера совершенно не улыбалось жить под мрачной властью чужеземного короля.

Со сменой правительства, с тем, что Эриадор вновь оказался в руках эриадорцев, их жизнь могла измениться только к лучшему — во всяком случае, обитатели деревни искренне в это верили. Возможно, они так и останутся незамеченными новым королем Эриадора — не беспокоимые ни сборщиками налогов, ни кем бы то ни было еще, — что их вполне устраивало.

Но Менстер не остался незамеченным грозной ордой циклопов, и, хотя жители деревни были народом стойким и мужественным, живущим к тому же почти в изоляции благодаря крутым склонам Айрон Кросса, они не были готовы, просто не имели возможности подготовиться к событиям той роковой летней ночи.

В ту ночь, как и в большинство прочих, на стене, охраняя покой горячо любимой деревушки, находились Тонки Макомер и Мииген Комбер, ветераны принстаунской кампании. Мииген первым заметил циклопов, пробиравшихся сквозь подлесок ярдах в сорока от стены.

— Грациозны, как подвыпивший одноногий медведь, — прошептал долговязый малый Тонки, заметив, куда указывала рука приятеля.

Не происходило ничего необычного — циклопы часто болтались возле Менстера, в основном подбирая павших животных, выброшенных за ограду. Впрочем, иногда они проверяли бдительность жителей деревушки. Поселение располагалось на плоской равнине, а вся растительность на сотню футов вокруг частокола была уничтожена. Учитывая, что циклопы из-за одного глаза весьма плохо умели обращаться с оружием, действующим на расстоянии, а тридцать или около того деревенских охотников все как один являлись великолепными лучниками, защитники Менстера могли положить сотню одноглазых еще до того, как те успеют пересечь открытое пространство. К тому же циклопы отличались столь буйным и скверным характером, что ненавидели всех вокруг, не исключая собственных собратьев, поэтому они редко объединялись в группы хотя бы в сотню особей.

— Опа, вон еще один, — сказал Тонки, указывая вправо.

— И еще один, позади, — добавил Комбер. — Пожалуй, пора поднимать народ.