Король франков

   — Просто сказка, — развёл руками Можер. — Выдумка...

   — Причём нелепая! — подхватил рассказчик. — А чем объяснить, что, едва вода вернулась на небеса, как реки и озера тотчас отделились от океанов и морей и рыбы вернулись в свою стихию: одни — в пресную воду, другие — в солёную?

   — Это сделал Бог, ведь он всемогущ, — робко попытался встать на защиту Священного Писания нормандец.

   — Пусть так, но случай с горами?.. А с животными? Ни одному богу не заставить голодать тигров, львов, медведей, слонов и остальных целый год! Что отсюда следует, ты и сам теперь понимаешь: никакого ковчега никогда не существовало. Но оставим это, давай заглянем в Евангелие или Новый Завет, породивший христианство. Здесь говорить можно много, и нам не хватит этого дня. Скажу лишь о рождении двух младенцев — Иоанна Крестителя и его брата Иисуса.

   — Разве они братья?

   — Да ещё какие! История любопытнейшая, ты обхохочешься. Впрочем, всем и без того известно о беспорочном зачатии Девы Марии. Но ты, граф, без сомнения, умный человек — скажи, разве может быть такое? Ведь Мария была девственницей, плотник не спал ещё с ней, мало того, они ещё и женаты не были, а у неё уже заметно округлилось брюшко. С чего бы это вдруг, как полагаешь?

   — Я думаю, дети не могут рождаться без совокупления мужчины и женщины, — уверенно заявил Можер.

   — Как же тогда появились на свет Иоанн и Иисус?

Можер подумал и сказал:

   — В Библии говорится, что это дело архангела Гавриила, посланца божия.

   — Шустрый, однако, был посланец; пригляделся к Елизавете, кузине Марии, видит, служба Богу для Захарии превыше супружеского долга, да и наведался в гости к скучающей супруге священника. Молод, красив, статен телом — как такому откажешь? Супругу же ловкач заявил, что жена его вскоре родит сына, который Духа Святого исполнится от чрева матери своей. Потом, поразмыслив, наведался к Марии — молодой очаровательной смуглянке, — заморочил ей голову насчёт божественного промысла... однако не будем больше об этом.

   — Понимаю, тебе неловко продолжать. Но что же мужья? Неужто не поняли, что их надули?

   — Ещё как поняли! Первый, одураченный, сам признался в этом, когда однажды изрёк: «Благословенен Бог Израилев, что воздвиг рог спасения нам!» Что же до Марии, то призналась она сестре, когда уже тяжела стала: «Величит душа моя Господа, что сотворил мне, явив силу мышцы Своей».

   — Так и сказала? — и Можер покатился со смеху.

   — Истинно, так в Библии написано, — кивнул Рено. — А мужу Мария поведала, что, мол, это дело Святого Духа, который явился к ней в виде голубя.

   — Чёрт возьми, Рено, а ведь нам толкуют, что Иисус — сын Божий.

   — Так оно и есть, ведь архангел, прежде чем приступить к работе, заверил обеих дамочек, что он посланец Бога.

   — А ещё Иисуса называют Сыном Человеческим.

   — И это верно, ведь архангел был в человеческом обличии. К тому же по-еврейски Гавриил — человек божий.

   — А его бабка с дедом, — Иисуса Христа то есть, — евреи?

   — Чистокровные.

   — Значит, Мария, их дочь, Богородица иначе...

   — Тоже еврейка.

   — Кто же тогда Иисус?

   — А ты ещё не догадался? Ведь христианская религия создана на основе верований евреев.

   — Любопытно... Вот, оказывается, кого возвели в ранг Спасителя и кому молится народ, падая на колени и пытаясь пробить лбами полы? Хорошенькое дело! Но скажи, монах, выходит, Иоанн и Иисус — родные братья?

   — По отцу — без сомнения, по матерям — троюродные. Видишь теперь, граф, какова Библия — инструмент одурачивания невежественных масс? Хочешь, расскажу тебе ещё кое о чём, в этом писании полно нелепостей, грязи и выдумок, в нём же — море крови и призывы к насилию и мятежу. Но, боюсь, это надолго. Не стану больше тебя утомлять, на первый раз хватит. Обобщая, скажу: Библия способна возбудить в человеке лишь хитрость, лицемерие, обман, тягу к предательству и убийству. Когда-нибудь она доведёт людей до сумасшествия. Ибо нет более позорной, более чудовищной и лживой книги для человечества. И весь ужас в том, что сказка эта написана для взрослых, которые верят ей, не догадываясь, что выглядят при этом ничуть не умнее дикарей.

   — Что же заставляет людей веровать? Неужто никто не понимает того, что понял ты сам?

   — Человек по природе своей ленив, не хочет шевелить мозгами. К чему, если за него это делают другие? Этим и пользуются церковники, которые не хотят работать и своими баснями паразитируют на теле человечества, питаясь его кровью. Ибо Церковь — колоссальный институт обмана людей, обыкновенного шарлатанства, и все церковники, начиная от монаха и кончая папой, — типичные жулики, прячущие своё тело и душу под церковным облачением.

   — А знаешь, монах, ты мне нравишься! — хлопнул Можер собеседника по плечу, отчего тот скривился. — В тебе есть бунтарский дух, а мне это по душе.

   — Это потому, что и в тебе тот же дух, граф.

   — Верно! Согласись, это лучше, чем позволять кому бы то ни было властвовать над собой или распускать слюни в объятиях сопливой девчонки.

   — Согласен.