Читаем Король Гарольд полностью

- Как же это, сестра? - спросила ее Гита с ужасом, смешанным с невольным восхищением, пододвигаясь к вале. - Ведь ты же предсказала наше победоносное возвращение в Англию, и все это сбылось!.. Потом ты предрекла (и лицо Гиты засияло от гордости), что на челе Гарольда засияет со временем королевский венец!

- Первое предсказание действительно сбылось, но... - и Хильда, взглянув на принесенный ларчик, продолжала потом как будто про себя: - А этот сон Гарольда? Что предвещает он?.. Руны не повинуются мне и мертвые молчат. Я вижу впереди только сумрачный день, в котором любимая им девушка будет уже навеки принадлежать ему... А далее... все мрак, густой и непроглядный. Не говори же, Гита, время вдвое тяжелее надмогильного камня давит сердце мое.

Настало гробовое молчание. Потом вала, указывая на багровое пламя, заговорила снова:

- Всмотрись в эту борьбу между огнем и дымом! Дым взвивается в воздух серыми клубами и вырывается на волю, чтобы слиться с блуждающими разорванными тучами. Мы можем проследить его от минуты рождения до минуты падения... С недр пламени до ниспадания его в виде дождя. Все то же совершается с человеческим разумом, который тот же дым; он стремится отуманить наш взгляд и возносится затем только для того, чтобы потом испариться! Пламя горит, пока не истощится топливо, а потом исчезнет неизвестно куда. Но хотя мы не видим его, оно живет в воздухе, скрывается в камнях, навертывается на иссохшие стебли, и одно прикосновение зажигает его; оно играет на болотах, собирается на небе, грозит нам везде молнией... согревает воздух... оно - жизнь нашей жизни, стихия всех стихий. Гита! Огонь живет, когда наш взгляд не может уловить его жизни, он горит и исчезает, но не подвластен смерти.

Вала снова замолкла, и опять обе женщины стали смотреть на пламя, которое играло на мрачном лице Гиты и на ясном, величественном и спокойном лице задумчивой пророчицы.

ГЛАВА II

Гарольд въехал в Лондон и, отправив дружину впереди себя к отцу, своротил к римской вилле. Прошло несколько месяцев после его последнего свидания с Юдифью; он не имел о ней известий. Известия в то время приходили с трудом; они приносились нарочными гонцами или через прохожих, или же переходили просто из уст в уста. Посреди своих сложных непрерывных занятий Гарольд безуспешно старался забыть девушку, жизнь которой - он знал это без всяких предсказаний - была неразрывно связана с его жизнью. Препятствия, которые он признавал в душе вполне несправедливыми, хотя и покорялся им из видов честолюбия, развивали сильнее чувство этой единственной любви всей его жизни, страсти, которая нередко, помимо его ведома, вдохновляла его стремления к славе и сливалась со всеми его мечтаниями о могуществе.

Как ни отдаленна, как ни темна была надежда его жизни, она не угасала ни на один момент. Законным наследником короля Эдуарда был один его родственник, проживавший всегда при германском дворе, человек очень добрый и уже давно женатый; слабое же здоровье короля Эдуарда не обещало ему долгого царствования. Гарольд сильно надеялся, что подобный преемник его верховной власти, дорожа сыном Годвина, как опорой трона, выпросит у жрецов разрешение, которого не желал Эдуард и которое могло вызваться только царским ходатайством.

Гарольд подъезжал к вилле с этой сладкой надеждой и в то же время со страхом, чтобы сама Юдифь не разбила ее своим вступлением в жрицы, и его сердце билось то тревожно, то радостно.

Он достиг здания виллы в ту минуту, как солнце, склоняясь уже к западу, ярко освещало грубые и темные столбы друидского капища; у жертвенника, как и несколько месяцев назад, сидела Юдифь.

Он соскочил с коня, пустил его на траву, а сам взбежал на холм. Тихо прокрался он сзади к молодой девушке и споткнулся нечаянно о надмогильный камень саксонского героя. Но привидение рыцаря, созданное, быть может, его воображением, и виденный им сон давно уже изгладились из памяти Гарольда; в сердце не оставалось суеверного страха, и все силы его после долгой разлуки излились в одном слове: "Дорогая Юдифь!"

Девушка вздрогнула, обернулась и кинулась стремительно в объятия Гарольда.

Через некоторое время Юдифь тихонько высвободилась из рук своего друга и прислонилась к жертвеннику.

С тех пор, как Гарольд видел ее в последний раз в покоях королевы, Юдифь сильно изменилась: она стала бледна и сильно похудела. Сердце Гарольда сжалось при взгляде на нее.

- Ты тосковала, бедная, - произнес он печально, - а я, всегда готовый пролить всю свою кровь, чтобы дать тебе счастье, был далеко отсюда!.. Я был даже, может быть, причиной твоих слез?

- Нет, Гарольд, - отвечала очень кротко Юдифь. - Ты не был никогда причиной моей горести, но всегда утешением... Но я была больна... и Хильда напрасно истощала свои руны и чары. Теперь мне стало лучше, с тех пор, как возвратилась желанная весна, и я любуюсь по-прежнему свежими цветами, слушаю пение птичек.

- Она тебя не мучила своими увещаниями отказаться от света?

Перейти на страницу:

Все книги серии Гарольд, последний король Англосаксонский

Король англосаксов
Король англосаксов

«Май 1052 года отличался хорошей погодой. Немногие юноши и девушки проспали утро первого дня этого месяца: еще задолго до восхода солнца кинулись они в луга и леса, чтобы нарвать цветов и нарубить березок. В то время возле деревни Шеринг и за торнейским островом (на котором только что строился вестминстерский дворец) находилось много сочных лугов, а по сторонам большой кентской дороги, над рвами, прорезавшими эту местность во всех направлениях, шумели густые леса, которые в этот день оглашались звуками рожков и флейт, смехом, песнями и треском падавших под ударами топора молодых берез.Сколько прелестных лиц наклонялось в это утро к свежей зеленой траве, чтобы умыться майскою росою. Нагрузив телеги своею добычею и украсив рога волов, запряженных вместо лошадей, цветочными гирляндами, громадная процессия направилась обратно в город…»

Эдвард Джордж Бульвер-Литтон

Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Проза

Похожие книги

Дикое поле
Дикое поле

Первая половина XVII века, Россия. Наконец-то минули долгие годы страшного лихолетья — нашествия иноземцев, царствование Лжедмитрия, междоусобицы, мор, голод, непосильные войны, — но по-прежнему неспокойно на рубежах государства. На западе снова поднимают голову поляки, с юга подпирают коварные турки, не дают покоя татарские набеги. Самые светлые и дальновидные российские головы понимают: не только мощью войска, не одной лишь доблестью ратников можно противостоять врагу — но и хитростью тайных осведомителей, ловкостью разведчиков, отчаянной смелостью лазутчиков, которым суждено стать глазами и ушами Державы. Автор историко-приключенческого романа «Дикое поле» в увлекательной, захватывающей, романтичной манере излагает собственную версию истории зарождения и становления российской разведки, ее напряженного, острого, а порой и смертельно опасного противоборства с гораздо более опытной и коварной шпионской организацией католического Рима.

Василий Веденеев , Василий Владимирович Веденеев

Приключения / Исторические приключения / Проза / Историческая проза