Король гоблинов

Лидиан только молча вздохнул, зато губы доблестного героя дрогнули в слабом намеке на улыбку.

– Как бы там ни было, – продолжил проводник, – нужно держаться как можно ближе друг к другу. Не бежать. Двигаться крайне осторожно. И прежде чем переносить вес на другую ногу, необходимо проверять прочность льда.

Дав указания, Лидиан ступил на полосу льда. Я внимательно наблюдала, как он медленно опускает ногу, осторожно надавливает и только затем шагает, не услышав предательского потрескивания. Затем повторяет все снова и снова. Передвигался гоблин медленно и плавно, как большой кот.

Роуз пошел следом, неуверенно поглядывая на блестящую поверхность и стараясь подражать скользящим шагам Лидиана. Затем настал черед Диаваль и Сеппо. За ним – мой и, наконец, Сорена. Я то и дело оглядывалась, чтобы проверить, как он справляется, и переживала, как бы лед не треснул под неуверенными, тяжелыми шагами раненого.

Лидиан не упомянул, далеко ли тянется эта полоса, но по мере продвижения по гладкой сверкающей поверхности моя нервозность все нарастала, заставляя молиться каждому из богов по очереди и всем вместе, чтобы никто из спутников не провалился под воду.

В какой-то момент Диаваль споткнулась, и я похолодела от ужаса, но она сумела восстановить равновесие и не упала. Мы все остановились и принялись вслушиваться, не раздастся ли слабый звук ломающегося льда, одновременно оглядываясь по сторонам в поисках расходящихся трещин. Секунды проходили, а мы неподвижно стояли на месте, как актеры в немой сцене. Благодаря отсутствию тумана можно было разглядеть издалека, как Лидиан наконец дал знак двигаться дальше. И мы продолжили смертельную прогулку по опасному участку.

Я старалась делать каждый шаг осторожно, однако оказалось тяжело не отвлекаться на сверкающие всеми оттенками радуги блики, которые складывались в самые причудливые картины на ледяной поверхности. Иногда они взывали ко мне, как прошлой ночью, обещая ответы на все вопросы. Требовалось лишь поддаться и шагнуть в объятия воды. Иногда возникали образы событий, произошедших с моей семьей давным-давно. Время от времени в сознании слышался манящий шепот, предлагающий исполнение любых желаний. Как бы я ни старалась отогнать видения и навязчивые голоса, они возвращались. Перед глазами сменялись картины счастливых моментов с Сореном, возвращения в родную деревню, радостных лиц моей семьи. «Хочешь вновь обрести покой и радость? – соблазнял шепот. – Хочешь погрузиться в удовольствие и оказаться в лучшем месте?» Но я знала, что этому никогда не бывать. Моя прежняя жизнь среди людей давно закончилась, все родные умерли и попали в загробный мир. Я же осталась здесь. И хотя в Пермафросте не всегда было легко, вспоминались и секунды полного счастья, даже среди того хаоса и опасностей, которые вплели в нити моей судьбы Норны.

И все же в глубине души я жаждала снова увидеть образы сестер и родителей, потому что их лица постепенно стирались из памяти. Но мне удалось побороть слабость, вскинуть подбородок и сосредоточить внимание на Сеппо, который изящно скользил по льду прямо передо мной.

Манящее притяжение ослабило свою хватку, позволяя продолжить движение без отчаянной жажды броситься в ловушку. Я вгляделась в даль и с удовлетворением отметила, что остальным спутникам тоже удалось преодолеть смертельный зов, как вдруг за спиной воцарилась тишина. Сорен остановился и теперь с отсутствующим выражением лица пристально смотрел на переливающийся лед.

– Сорен! – окликнула я. Наши глаза встретились, и пустой взгляд возлюбленного заставил меня вздрогнуть. Затем он снова опустил голову и уставился на прозрачную поверхность под ногами. – Дерьмо, – выругалась я под нос и медленно двинулась к замершему на месте гоблину.

Мои крики привлекли внимание остальных, и они теперь с тревогой наблюдали за происходящим. Кто-то пытался предостеречь о слишком большой нагрузке на лед, но я не слушала, так как знала: видения теперь не отпустят Сорена, пока он не провалится в холодную воду. И не могла этого допустить, не могла потерять его. Только не его.

А потому медленно скользила по предательски тонкому льду, сойдя с проложенной тропы. Теперь поверхность не казалась прозрачной. По мутному слою там и тут разбегались трещины, кое-где образуя разломы. Я собрала волю в кулак и продолжила двигаться, пока не приблизилась к Сорену почти вплотную.

– Эй, – тихо окликнула я. – Нельзя сходить с тропы, помнишь?

– Мне не нужна тропа, я хочу вернуть потерянный глаз, – пробормотал очарованный гоблин. – Вон он, прямо там.

– Сорен, вернись на тропу. Подо льдом ничего нет. Эти голоса не сдержат обещаний.

– С какой стати я должен тебе верить? – заплетающимся языком промямлил он. – Ты заключаешь союз с предателем и хочешь избавиться от меня. Конечно, я теперь бесполезен, но можно было не так открыто надо мной насмехаться. Смотри, у меня теперь новый друг. – Голос теперь больше походил на рычание. – Как ты могла забыть о том, что он сотворил?