Король и Шут. Бесконечная история

– Стоп! – говорит Леонтьев. – Цвиркунов, что ты там играешь в соло? Это же миксолидийский лад!

– А, все нормально, – отвечает Цвиркунов, – я в дианическом играю, это даже лучше!

Ну и тому подобный набор умных слов. Тянут время, короче, и изо всех сил стараются умняка давить. Но результат эти труды принесли небольшой. Только один барабанщик на них ругался, мол, раньше не могли ноты выучить. А Горшок сразу просек эту тему и подошел ко мне, спросил, что все эти слова значат. А я как раз знал, поскольку сам был гитаристом, да и вообще большинство соло, которые играли Цвиркунов и Леонтьев, придумал тоже я, еще до прихода в группу Цвиркунова. Но не будем отвлекаться.

– А давай, – сказал Горшок, – сделаем вид, что не понимаем, что они просто выкаблучиваются, и будем слушать и смотреть на них, как будто они что-то умное говорят?

– Прикол! Давай. А в чем фича?

– Ну, помнишь про Винни-Пуха и букву «А»?

– А-А-А-А-А-А!!! Конечно, давай!

Тут надо сделать небольшое отступление. Ты, конечно же, читал замечательную и для всех панков культовую книгу Алана Александра Милна про медвежонка по имени Винни-Пух. Так вот там есть такое место.

Ослик Иа узнал у Кристофера Робина, как пишется буква «А», и, преисполнившись собственной значимости и образованности, пришел к Винни-Пуху. Там он выложил эту букву на земле из веток и спросил Пуха:

– Знаешь, что это такое?

– Что? – спросил тот.

– Это буква «А»! – ответил ослик со вздохом.

– А, – сказал Пух с улыбкой, а ослик, не до конца довольный произведенным эффектом, стал ходить взад и вперед мимо буквы и наставительно говорить.

– Некоторые не понимают. «А» – это не просто буква. Это наука! Это образование! Это…

Короче, долго выкаблучивался, но тут пришел Пятачок.

– Привет, Пух! Там такое…

– Здравствуй, поросенок, – перебил его Иа, – знаешь, что это?

– Да, это буква «А», – проходя бросил Пятачок и снова продолжил свой вопрос.

А бедный ослик, уже настроившийся на новую лекцию и на новую демонстрацию своего превосходства, обломался. И даже расстроился, поскольку даже какой-то поросенок знает про букву «А», но совершенно этим не кичится.

В двух словах примерно такая история, и я ее помню, если честно, в пересказе Горшка. Но мы ее настолько любили, что достаточно было одному сказать «буква А», когда кто-то начинал умничать, – и все! Сразу оба начинали поддакивать тому, кто выкаблучивался, с искренним и наивным видом, пока тот не понимал, что над ним прикалываются.

Так что, как только гитаристы начинали изображать профессионалов, по чистой случайности и явно по дороге из консерватории зашедших к нам, мы с Горшком сразу бросали все и благоговейно ловили каждое их слово, а бывало, даже и повторяли со значением и поднимали палец вверх. Барабанщик в этой шутке не участвовал, Князь тоже, но он, впрочем, всегда смотрел на гитаристов с удивлением.

Потом Горшку это надоело. Гитаристы все еще не понимали, что над ними прикалываются, и даже, бывало (совершенно случайно), притаскивали на саундчек малолетних фанаток, видимо, для самоутверждения. Таким образом, они побеждали в этой игре, пусть и благодаря невнимательности к окружающим. Так этого Горшок оставить не мог и подговорил меня на игру. Ту самую, о которой я и хотел рассказать.

Правила простые. Нужно на все вопросы отвечать двумя способами, в зависимости от ситуации: «*ля, да х*й знает…» или «*ля, да хрен знает!». Например:

Леонтьев: Горшок, я правильно играю соло?

Горшок (подумав): *ля, да х*й знает…

или

Цвиркунов: Горшок, а я в той тональности играю?

Горшок: *ля, да хрен знает!

Ну, и понеслось. В перерыве спросит один гитарист сигаретку, а я: «*ля, да х*й знает», или спросит другой время, а я ему в ответ: «*ля, да хрен знает!»

Через полдня эта зараза перекинулась на всех. И что-то у кого-то спросить было невозможно. Все, то есть совсем все, включая техников и нашу скрипачку Машеньку, на любой вопрос отвечали с восторгом: «*ля, да х*й знает». Особенно смешно было давать интервью. Одно или два дал я, и надеюсь, что они где-то сохранились. Для интервью, видишь ли, делалось послабление. Вместо «*ля» можно было вставить «Блин», «Ля», «Соль диез» и прочие слова. Ну и, соответственно, вторую часть фразы тоже можно было заменить на более приличную для телевизора. Но на любой вопрос сначала надо было искренне сказать эту, пусть и измененную, фразу, а потом уже отвечать. Было очень смешно.

Типа того:

Девушка из телевизора: А какие у Вас творческие планы?

Горшок: Блин, да хрен знает. Альбом закончили, катаемся – концерты играем…

Девушка из телевизора: А с какой программой вы приехали в наш город?

Горшок: **ля, ну, конь знает. Новый альбом играть будем.

Девушка из телевизора: А как вам наш город?

Горшок: Блин, ну крен знает. Девушки у вас красивые.

Девушка из телевизора: А они отличаются от девушек в других городах?

Горшок: Блин, ну фиг знает. Они…