Король Яков II Стюарт и становление движения якобитов (1685–1701)

Генерал Гордон сожалел, что в 1686 г. Яков II отпустил его в Россию и не повелел остаться в Шотландии, «хотя бы даже без должности». В этом случае, полагал петровский генерал, его военный опыт чрезвычайно пригодился бы в кампании в ноябре-декабре 1688 г. против войск Вильгельма Оранского[1923]. Д.Г. Федосов считает, что если бы у Якова II было в распоряжении несколько «генералов уровня Гордона», английский король «мог бы разбить голландцев после их высадки»[1924]. Однако якобитизм Патрика Гордона (в отличие от многих его единомышленников) не ограничивался одними эмоциями и высказываниями, а выражался в конкретных действиях. П. Гордон планировал начать в России вербовку офицеров из иностранцев, находившихся на русской службе, для «защиты законного права Его Величества [Якова II — К.С.]»[1925]. С целью участия в подготовке реставрации Якова II П. Гордон даже собирался самовольно покинуть Россию и в письме графу Мелфорту просил о получении разрешения короля на свой приезд в Париж[1926].

После 1688 г. сложилась своеобразная ситуация, когда Британию при московском дворе одновременно представляли два агента: генерал Патрик Гордон отстаивал интересы находящегося в эмиграции Якова II и якобитов, а нидерландский резидент барон Й.В. ван Келлер — действующего короля Вильгельма III. Йохан Виллем ван Келлер (ум. 1698) был опытным дипломатом и первым постоянным представителем Нидерландов в Московском государстве[1927]. В 1689 г. Вильгельм Оранский назначил его дипломатическим представителем Британии[1928]. «Протестант, враг иезуитов и католиков» — так характеризует ван Келлера отечественный историк М.И. Белов[1929]. В своих депешах Генеральным Штатам нидерландский дипломат рассматривал П. Гордона в качестве опасного политического противника. Назначение П. Гордона в Лондоне чрезвычайным британским посланником в Россию в 1686 г. Й.В. ван Келлер прокомментировал следующим образом: «Теперь у нас на шее — злостные и пагубные иезуиты»[1930].

Нидерландский резидент располагал обширной сетью информаторов, которая действовала в Посольском приказе, «самых различных учреждениях Москвы, вплоть до царских покоев» и за рубежом[1931]. Как и Патрик Гордон барон Й.В. ван Келлер располагал широкими связями среди русской политической элиты. В его лице после 1689 г. главный агент Якова II в России Патрик Гордон обрел достойного и опасного противника. Нидерландский историк Т. Экман не исключает, что назначение П. Гордона официальным представителем Британии в Москве в 1686 г. было отклонено русским правительством не без влияния ван Келлера[1932].

Перед русским правительством возникла непростая дилемма, какое же из двух британских правительств — в Лондоне или в Сен-Жермене — считать законным. Согласно отчетам Патрика Гордона о своей деятельности в России[1933], под его влиянием русское правительство в течение 1690 г. отвечало отказами на все попытки Й.В. ван Келлера вручить царям грамоту от «претендента в короли Англии, именующего себя В[илльгель]мом III»[1934], в которой «английский новый король Вилиам» извещал «дражайших братьев» и «всея Великия и Малыя и Белыя России» самодержцев о том, что «прошением и челобитьем всех чинов» английского народа «изволили есть великий неба и земли Бог… нас и нашу королевскую супругу королеву на престол Великобритании, Франции, Ирландии возвести»[1935]. В первый раз предлогом для отклонения «любительной грамоты» Вильгельма Оранского послужило неточное написание титулов русских царей, во второй — грамота не была «удостоена… внимания под предлогом, что в ней» не было указано имя нового английского резидента — барона Й.В. ван Келлера[1936]. По всей видимости, П. Гордон, располагая широкими связями при русском дворе, нашел каналы, чтобы воспользоваться щепетильностью дьяков Посольского приказа в подобных вопросах. Из этого пассажа чрезвычайный посланник Якова II делает в своем «Дневнике» следующее заключение: «Итак, кажется, они [правительство в Лондоне — К.С.] должны обзавестись третьей [грамотой — К.С.], да и тогда вопрос, будет ли она принята», и, намекая на свою роль в этой интриге, лаконично добавляет: «по разным причинам»[1937].