Король Камней

— Расскажи обо мне Циклопу, когда он очнется. Пусть он поделится этим с Симоном Остихаросом. Есть мудрецы превыше Симона, но Симон — человек действия. Он что-нибудь придумает…

Речь загадочной женщины становилась все более внятной. Интонации обострились: ирония, напор, убедительность. Голос же дрожал все больше, как у больного лихорадкой. Стучали зубы, струйка слюны вытекла изо рта, застыв на побородке. Чувствовалось, что время гостьи на исходе.

— Запомни! Симон и Циклоп. Они должны…

Шея расслабилась. Голова упала назад, затылок с глухим стуком ударился о тряпье. «Мама…» — шепнул Циклоп голосом испуганного мальчика. И больше не произнес ни слова, пока Эльза сидела над ним, сжимая виски ладонями. Сивилле мерещилось, что Циклоп — призрак! — встает и идет к выходу из пещеры. С каждым шагом он превращается в женщину, для которой возродиться таким способом — горше второй смерти. Эльза боялась, что призрак Циклопа оставит пещеру, и возможное станет неизбежным.

Она зажмурилась, чтоб не видеть этого.

Глава восьмая Драконы Вульма из Сегентарры

1.

— Вкусно?

Натан с надеждой заглядывал в лицо сивилле. Кулеш — вернее, кашу с горсткой сушеной моркови и лохмотьями солонины — он сготовил сам. Теперь изменнику не терпелось узнать мнение обожаемой госпожи Эльзы о своей стряпне. Интересоваться мнением Вульма парень опасался, и не без оснований. Вульм и так бурчал, что кулеш подгорел, а кое-кому надо руки засунуть в задницу.

— Что? — Эльза растерянно заморгала, возвращаясь мыслями из дальних далей. — Ой, я уже все съела. А еще осталось?

Сейчас, когда не требовалось никого спасать, тормошить и понукать, вести через пургу и гнать на скалы, Эльза — крыса и кошка — вновь превратилась в прежнюю сивиллу: застенчивую и скромную. Спросила добавки — и смутилась, потупила взгляд.

Натан просиял так, что чудилось: в пещере взошло солнце с улыбкой до ушей. Госпожа Эльза хочет еще. Может ли быть похвала лучше?!

— Осталось! Я наберу…

Парень сунулся к котелку, споткнулся и чуть не грохнулся в медленно угасавший костер. К потолку, навстречу кружащимся снежинкам, с треском взметнулся сноп искр. Костер вспыхнул ярче, блики пламени заиграли на «гребнях» и «бородах», украшавших свод. Блестящие от влаги сталактиты и сталагмиты полыхнули фейерверком. Пещера преобразилась, даря беглецам миг волшебства, недоступного для великих магов — и свет угас. Последними сверкнули клыки-аметисты в пасти каменного дракона. Вульм вздрогнул. Ему мерещилось эхо смеха, от которого кровь стыла в жилах. Нет, показалось. Тишина. Лишь журчит ручей у стены, да где-то капает вода. Должно быть, Вульм все-таки изменился в лице, и от сивиллы это не укрылось.

Один Натан ничего не заметил:

— Вот!

Изменник ухватил закопченный котелок за ручку, обжегся, зашипел от боли, но добычу не выпустил. Присел на корточки перед Эльзой, дуя на пальцы:

— Угощайтесь!

Говоря по правде, Натан оставил порцию кулеша для Циклопа. Очнется голодный, а тут — пожалуйста, горяченькое! Но отказать сивилле парень не мог. Лишь скосил здоровый глаз на сына Черной Вдовы, без движения лежащего на одеялах. Вроде, спит. Ну и славно. Иди знай, когда Циклоп придет в себя, а госпожа Эльза сейчас голодная. Очухается Циклоп, Натан ему свежего кулеша сварит… Не требовалось быть чародеем, чтобы прочесть мысли изменника. Эльза и Вульм переглянулись. В другое время они улыбнулись бы, но сейчас губы словно замерзли. Вульма, как он ни крепился, тревожил дракон на постаменте; сивиллу — мертвая магичка, говорившая устами Циклопа.

— Этот, — Вульм мотнул головой в сторону дракона. — Ты ничего не слышишь?

Эльза пожала плечами:

— Нет. А что я должна слышать?

— Он не смеется?

— Это камень, — сивилла говорила внятно и ласково, как с испуганным ребенком. — Камни не смеются.

— А золото? Рубины? Изумруды, Бел их сожри!

— Я никогда не слышала, чтобы они смеялись.

— Твое счастье… — Вульм сгорбился, втянул голову в плечи, превратившись в глубокого старика. — А я уверен, что этот каменный урод хохочет над нами!

«О боги! — похолодела сивилла. — Он повредился рассудком?»

— Смех. Тихий, издевательский смех. Неужели ты не слышишь?

— Здесь никто не смеется. Страж пещеры… Я доверяю ему. Этот камень на нашей стороне. В его пасти я нашла письмо от старшей сестры. Где лежат припасы, и вообще… Если кто и станет потешаться над нами, так только не он.

Вульм глядел на сивиллу с болезненным интересом. «Кто из нас сошел с ума? — ясно читалось на его лице. — Ты? Я? Мы оба?!»

— Наверное, ты права, — пробормотал он. — Я слышал этот смех перед смертью. С тех пор он преследует меня. Бывало, он умолкал надолго, но теперь…

«Смерть… смех…» — шуршанием палых листьев откликнулось эхо. «Что это? — подумала Эльза. — Разговор двух безумцев? Миг откровения? Человек говорит, что умирал. Я вижу, что он жив — сидит, хмурится, растирает больное колено…»

— Разве такое возможно? — спросила она. — Ты умер, и продолжаешь жить дальше?

Сегентаррец тихо застонал.