Король-колдун

Атайя не знала, вызвано ли молчание Дарэка тем, что он пытался осмыслить сказанное, или благоразумным желанием оставить при себе свой скептицизм. С тех пор как они вступили в союз, одна вещь оставалась невысказанной — Атайя отчаянно хотела услышать ее, но до сих пор этого не случилось.

Пожалуйста, Дарэк… скажи, что прощаешь мне то, что случилось с отцом. Скажи, что ты все понимаешь.

Принцессе не хотелось испортить редкий момент близости между ними, задав прямой вопрос. Если Дарэк простил ее, он должен дать ей понять это. Если же нет, то она не желает об этом знать.

— Знаю, у меня есть шансы, Дарэк, — произнесла принцесса, так и не дождавшись ответа. — Хотелось бы только, чтобы их было больше.

Сосновая шишка треснула под ногой Джейрена, возвещая о его возвращении в лагерь. Даже не спрашивая ни о чем, Джейрен понял, что упражнения Атайя с корбалами прошли не совсем удачно. Однако он ничего не сказал, зная, что любые расспросы еще больше расстроят Атайю. Принцесса тем не менее рассказала ему о ведьмином огне — и о вмешательстве Дарэка, — пока подкидывала последние ветки в костер.

Печально пожелав Дарэку спокойной ночи, Атайя взяла Джейрена за руку и молча направилась к своей палатке. Прежде чем задернуть за ней полу палатки, Джейрен бросил взгляд на сгорбившуюся фигуру Дарэка рядом с костром.

— Вы заключили с ним мир.

Атайя молча кивнула.

— Отпустили друг другу грехи в ночь перед битвой. Но на самом деле, — произнесла она, с запозданием понимая, какой важный разговор состоялся у них с братом, — думаю, сегодня мы залечили многие старые раны. Большинство из них, — поправилась принцесса, сожалея, что Дарэк ничего не сказал о Кельвине. — Надеюсь, что это начало наших новых отношений… — Она с усилием сглотнула — горло внезапно пересохло. — А не эпилог.

Атайя посмотрела на Джейрена, и словно искра промелькнула от столкновения кремня со сталью. Здесь, в уединении палатки, в последние хрупкие часы перед рассветом, все невысказанные страхи, скопившиеся за эти дни, выплеснулись наружу, круша последние остатки самообладания, которые каждый из них стремился сохранить. Страсть, с которой они прильнули друг к другу и упали на одеяло, выдавала то, чего никто из них не решался произнести вслух: если Атайя проиграет завтрашний поединок, эта ночь станет эпилогом и для них обоих.

— Я так боюсь, — проговорила Атайя; каждое слово вырывалось с тяжелым болезненным вздохом. Она ни на мгновение не выпускала Джейрена из объятий, жадно вдыхая запахи земли, сосны и дыма, впитавшиеся в его кожу и опьяняющие не хуже вина. — Я знаю, что должна быть храброй, но я так ужасно, так отчаянно трушу. И самое худшее, что Мудрец, похоже, никого не боится, за исключением Господа. Хотя, по-моему, он не боится уже даже Божьего гнева. — Принцесса подавила сердитое рыдание. — Как я могу надеяться победить человека вроде него?

— Знаю, — пробормотал Джейрен, гладя и целуя ее волосы. — Я знаю, как ты напугана. Просто помни, что говорил мастер Хедрик: ты должна иметь столько веры в себя, сколько ее у всех нас, верящих в тебя. Если ты будешь так верить, никто — даже Мудрец — не сможет остановить тебя.

— А если я проиграю?! — выкрикнула Атайя, страстно желая услышать уверения, что все будет хорошо, что ее победа неизбежна. — Что будет с тобой? Со всеми вами?

Джейрену не хотелось верить в подобную перспективу, но он понимал, что нельзя отрицать подобный исход поединка, как и то, что Атайя имеет право услышать ответ.

— Мы будем держаться, — промолвил он после паузы, откинувшись назад, чтобы заглянуть в ее глаза. — Мы будем продолжать бороться за то, во что верим, как и ты после смерти Кельвина и Тайлера. Будем бороться за то, что считаем правильным, и твоя жертва никогда не будет забыта.

Внутреннее напряжение Атайи ослабло. В конце концов ее дело будет продолжено — кто-нибудь поднимет с поля битвы упавшее знамя, и победа Мудреца уже не будет казаться такой окончательной.

Атайя еще крепче прижалась к Джейрену, желая навсегда остаться в безопасности его объятий.

— Наш дневник, — произнесла она едва слышно. — Если что-нибудь случится со мной… позаботься о нем. Заверши его. Напиши последнюю главу.

— В нем не будет последней главы, — сказал Джейрен, стараясь придать голосу видимость уверенности. — И не может быть… не сейчас. Если только через много-много лет…

Затем Атайя легко скользнула к нему, топя свои страхи в море блаженства и не ощущая больше ничего, кроме потрепанной ткани палатки над собой, жесткого одеяла внизу и жара пропитанного потом тела Джейрена, прильнувшего к ней с отчаянной страстью, возможно, в последний раз.

Глава 18