Король крыс

Грей понял, что на данный момент он проиграл. Надо искать и найти Марлоу с деньгами. «Ладно, ублюдок, – думал Грей вне себя от ярости, – хорошо, я дам тебе уйти, но я буду следить за тобой, и ты выведешь меня на Марлоу».

– На сегодня все, – сказал Грей. – Ты переиграл нас на этот раз. Но будет другой раз.

Кинг, посмеиваясь, вернулся к себе в хижину. «Ты думаешь, я приведу тебя к Питеру, не так ли, Грей? Но ты, черт возьми, так же ловок, как и наивен».

В хижине он увидел Макса и Текса. Оба были встревожены.

– Что случилось? – спросил Макс.

– Ничего. Макс, найди Тимсена. Передай ему, пусть подождет под окном. Я поговорю с ним там. Скажи, чтобы не заходил в хижину. Грей все еще следит за нами.

– Хорошо.

Кинг поставил кофе. Сейчас его ум включился в работу. Как произвести обмен? Где? Что делать с Тимсеном? Как отвести Грея от Питера?

– Ты хотел меня видеть, приятель?

Кинг не повернулся к окну. Он просто оглядел хижину. Американцы поняли приказание и ушли. Он смотрел, как уходит Дино, и улыбнулся в ответ на его кривую улыбку.

– Тимсен? – спросил он, занимаясь приготовлением кофе.

– Да, приятель?

– Я должен перерезать твое поганое горло.

– Это была не моя вина, приятель. Что-то пошло не так…

– Ну да! Ты хотел получить и деньги, и бриллиант.

– Попытаться всегда можно, приятель, – прищелкнул языком Тимсен. – Этого больше не будет.

– Ты дьявольски прав. – Кингу нравился Тимсен. Хорошо знает свое дело. Конечно, попытаться можно, но не тогда, когда ставки так высоки. И ему нужен Тимсен. – Мы совершим обмен в течение дня. Тогда не будет никаких «ошибок». Я сообщу тебе когда.

– Хорошо, приятель. Где англичанин?

– Какой англичанин?

Тимсен рассмеялся:

– До завтра!

Кинг выпил кофе и приказал Максу караулить. Потом осторожно вылез из окна и, стараясь держаться тени, добрался до стены тюрьмы. Он шел медленно, чтобы не быть замеченным, но не слишком осторожно. Он засмеялся про себя, почувствовав, что за ним идет Грей. Он умело притворялся, перебегая между хижинами, все время меняя направление. Грей неуклонно следовал за ним по пятам. Кинг вывел его к воротам тюрьмы, а потом через ворота в тюремные коридоры. Наконец Кинг пришел к камере на четвертом этаже и с деланой озабоченностью прошмыгнул в нее, оставив дверь полуоткрытой. Примерно каждые пятнадцать минут он открывал дверь и беспокойно высовывался в коридор; так продолжалось до тех пор, пока не пришел Текс.

– Все чисто, – сказал Текс.

– Хорошо.

Питер вернулся целым и невредимым и не было необходимости притворяться дальше, поэтому Кинг вернулся к себе в хижину и подмигнул Питеру Марлоу:

– Где вы были?

– Решил посмотреть, как вы поживаете.

– Хотите кофейку?

– Спасибо.

В дверях появился Грей. Он ничего не сказал, просто смотрел. Питер Марлоу был одет только в саронг. Карманов в саронге не было. Его нарукавная повязка была на месте.

Питер Марлоу поднес чашку к губам, глотнул кофе, и все это время глаза его были прикованы к Грею. Потом Грей скрылся в ночи.

Питер Марлоу утомленно поднялся:

– Думаю, пора спать.

– Я горжусь вами, Питер.

– Вы намерены выполнить свое обещание, не так ли?

– Конечно.

– Спасибо.

Этой ночью Кингу не давала покоя новая проблема. Как, черт побери, может он сделать то, что пообещал?

Глава 20

Ларкин в тревоге шагал к хижине австралийцев. Он беспокоился за Питера Марлоу – рука мучила того невыносимо. Ларкина тревожил и старина Мак. Прошлой ночью он разговаривал и кричал во сне. Да и сам он измучился из-за Бетти. Дурные сны одолевали его несколько последних ночей, сплошные кошмары, в которых переплелись он и Бетти, она в постели с другими мужчинами, и он слышал, как она смеялась над ним.

Ларкин вошел в хижину и подошел к Таунсенду, лежащему на койке.

Глаза Таунсенда заплыли, лицо было исцарапано, а руки и грудь в синяках и ссадинах. Когда он открыл рот, чтобы ответить, Ларкин увидел кровавую дыру там, где должны быть зубы.

– Кто это сделал, Таунсенд?

– Не жнаю, – прохрипел Таунсенд. – На меня напали иж жасады.

– Почему?

Слезы градом катились из глаз на синяки.

– Я… я… ничего не жделал. Я не… жнаю.

– Мы одни, Таунсенд. Кто сделал это?

– Я не жнаю. – Он застонал, рыдая. – О, боже, они ижбили, ижбили меня.

– Почему на вас напали?

– Я… я… – Таунсенду хотелось кричать: «Бриллиант, у меня был бриллиант!»