Король крыс

За те немногие дни, прошедшие после знакомства с Кингом, они стали большими друзьями. Узы дружбы частично поддерживались едой, частично табаком, частично помощью — Кинг за два дня вылечил сальварсаном тропические язвы на лодыжках Мака, а они гноились в течение двух лет. Питер Марлоу знал также, что, хотя трое из них доброжелательно относились к благосостоянию и помощи Кинга, их приязнь к нему была в основном вызвана самим Кингом. Когда вы находились с ним рядом, он излучал силу и уверенность. Все начинали чувствовать себя лучше и сами становились сильнее, казалось, что вы черпали силу из магии, исходившей от него.

— Он чародей! — непроизвольно сказал вслух Питер Марлоу.

Когда он вошел, большинство офицеров в хижине номер шестнадцать еще спали или лежали на койках, дожидаясь завтрака. Он вытащил из-под подушки кокосовый орех, взял скребок и большой малайский нож — мачете. Потом вышел и сел на скамейку. Ловкий удар мачете расколол орех на две совершенно равные половинки. Он слил молоко в котелок и начал осторожно выскребать одну половинку ореха. Кусочки белой мякоти посыпались в молоко.

Вторую половинку ореха он вычистил в отдельную посудину, сложил мякоть в кусок москитной сетки и осторожно выжал в чашку густой сладкий сок. Сегодня была очередь Мака добавлять сок в кашу на завтрак.

Питер Марлоу подумал о том, какая замечательная еда-остаток от кокоса. Богат протеином и совершенно безвкусен. Однако положи в него зубчик чеснока, и он становится весь прочесноченным, четверть сардины, и он весь как бы становился сардиной, а его оболочка придаст аромат многим чашкам с рисом.

Неожиданно почувствовал, что ему безумно хочется съесть орех. Он был так голоден, что не услышал подходящих охранников. Он не чувствовал их присутствия до тех пор, пока они с угрожающим видом не встали в дверях хижины и все пленные поднялись.

Слова Иошима, японского офицера, разорвали тишину.

— В этой хижине есть приемник.

Глава 8

Иошима ждал пять минут, пока кто-нибудь заговорит.

Дейв Девен думал о том, какая сволочь могла выдать их или кто допустил промах. Кто? Питер Марлоу? Кокс? Спенс? Полковники?

А уж потом им овладел ужас, ужас, не правдоподобно связанный с облегчением, что наконец этот день настал. Страх Питера Марлоу был таким же удушающим. От кого исходит утечка? От Кокса? От полковников? Ведь даже Мак и Ларкин не знают то, что знаю я. Господи! Утрам Роуд! Кокс оцепенел. Краешком глаза следя за уклончивыми взглядами остальных, он прислонился к койке, и только прочность столбов спасала его от падения.

Подполковник Селларс был лично ответствен за эту хижину, и его брюки были липкими от страха, когда он вошел в хижину вместе со своим адъютантом, капитаном Форестом. Он козырнул, а лицо его с двойным подбородком было красным и потным.

— Доброе утро, капитан Иошима…

— Утро не доброе. Здесь есть радио. Радио запрещено приказом японской армии. — Иошима был мал ростом, хрупок и необыкновенно опрятен. Сабля самурая висела на его широком поясе. Высокие, до колен, башмаки были начищены до зеркального блеска.

— Мне ничего об этом не известно. Нет. Ничего, — вспыхнул Селларс. — Вы! — Дрожащий палец ткнул в Девена. — Вам что-нибудь известно об этом?

— Нет, сэр.

Селларс повернулся и осмотрел обитателей хижины.

— Где приемник?

Молчание.

— Где приемник? — Он был почти в истерике. — Где приемник? Я приказываю немедленно отдать его. Вы знаете, что мы все несем ответственность за выполнение приказов императорской армии.

Молчание.

— Я всех вас предам военному трибуналу, — визжал он, дрожа подбородком. — Вы все получите по заслугам. Вы! Ваше имя?

— Капитан Марлоу, сэр.

— Где приемник?

Потом Селларс заметил Грея.

— Грей! Вы, кажется, являетесь начальником военной полиции! И если здесь есть приемник, только вы несете за это ответственность. Вы должны были доложить об этом властям. Я отдам вас под трибунал, и это будет записано в вашем послужном списке…

— Я ничего не знаю о приемнике, сэр.

— Черт подери, вы должны знать о нем, — визжал Селларс с искаженным и красным лицом. Он помчался в тот конец хижины, где жили пять американских офицеров.

— Браф! Что вам известно об этом?

— Ничего. И надо говорить «капитан Браф», полковник!

— Я не верю вам. Вы, проклятые американцы, всегда приносите неприятности. Вы недисциплинированный сброд…

— Я не собираюсь слушать эту вашу проклятую чушь!

— Не смейте говорить со мной подобным образом! Добавляйте слово «сэр» и стойте по стойке «смирно».

— Я старший американский офицер и не собираюсь выслушивать оскорбления ни от вас, ни от кого-то другого. У американцев нет радио, это я знаю. В этой хижине нет радио, и это я знаю. И если бы оно было, вы думаете, я так и сказал бы вам, полковник?

Селларс повернулся и, пыхтя, прошел в середину хижины.

— Тогда мы обыщем хижину. Каждый стоит у своей койки. Внимание! Пусть Бог поможет тому, у кого приемник. Я лично прослежу, чтобы его наказали по закону, вы, мятежные свиньи…

— Заткнитесь, Селларс.

Все замерли, когда в хижину вошел полковник Смедли-Тейлор.

— Здесь есть приемник, и я пытаюсь…

— Заткнитесь.