Король-лев. Битва с черногривыми

На этот раз Стифли весело рассмеялся вместе со всеми, пропустив мимо ушей последнюю колкость попугая.

– Искренне прошу вас посетить мои владения! – предложил Хануман. – И позвольте мне устроить пир в вашу честь и в честь спасения моего сына...

Торжественную речь Ханумана прервал невообразимый шум и треск раздававшийся с той стороны, откуда пришли шимпанзе. Будто целое стадо великанов продиралось сквозь джунгли. Обезьяны сначала заволновались, но очень быстро успокоились, услышав, очевидно, какой-то условный крик.

А шум и треск нарастали все с новой силой. Симба, Стифли и Жако насторожились. Однако их тоже успокоил невозмутимый вид обезьян.

Через некоторое время из зарослей показались сначала толстый, длинный хобот, потом мощные бивни, а затем и вся голова с большими, похожими на лопухи ушами, принадлежавшая огромному слону. Туловище его оставалось в зарослях, ибо слону уже некуда было больше ступить из-за кишащих кругом обезьян.

– Где он? Где мой любимец, мой маленький шалопай? – громко протрубил слон. – Снова мой маленький Хан будет кататься на хоботе и спине дядюшки Тоби. Ай как славно! – на глазах слона от радости заблестели слезы.

Обезьяны уже успели облепить его со всех сторон. Они танцевали на его спине, дергали за уши, цеплялись за бивни, оседлали хобот. Некоторые из них ласково вытирали наворачивающиеся на глаза слона слезы.

Слон, добродушно ворча, стряхнул с себя надоевшую публику и протянул хобот к малышу, все еще сидящему на руках у отца. К тому времени Хан уже проснулся, успокоился и не прочь был снова пошалить.

Он уцепился ручонками за хобот и моментально перепрыгнул на него. И тут началось целое цирковое представление. Счастливый слон подбрасывал в воздух малыша, перекручивал его, а затем нежно и ловко ловил. Довольный Хан, весело визжа от восторга, выделывал в воздухе удивительные пируэты. Хануман с добродушной улыбкой наблюдал за игрой малыша и великана.

– Ну, довольно, довольно, проказник! – прогудел слон в очередной раз поймав малыша. – А вообще-то не мешало бы тебе маленько всыпать за то, что убегаешь от нянек, – пожурил Хана слон, осторожно возвращая его на руки к отцу. – Ну да ты и так уже был достаточно наказан. Страху-то небось натерпелся, а? Хвала небесному льву, что все так хорошо обошлось.

– Ой, а где же твои спасители? – опомнился от проявлений бурной радости Тоби. – Друг Хануман, познакомь меня со спасителями нашего шалунишки.

Хануман посмеялся над смущенным видом слона и представил ему льва, попугая и кабана.

– Симба? – задумчиво пробормотал слон и печально вздохнул. – Это имя напомнило мне моего маленького друга детства. Увы, уже давно о нем никто ничего не знает, никто ничего не слышал с тех пор, как в саванне появились эти разбойники черногривые.

– Постой! – удивленно воскликнул рассеянный великан, только сейчас заметив, что у льва светлая грива. – Ты тоже светлогривый! Но я тебя не знаю! Ты не из здешней саванны?

– Я с друзьями пришел сюда из дальних мест, – ответил Симба не желая раскрывать свое инкогнито, хотя вместе с именем «Тоби» на него разом нахлынули видения его недавнего сна. И лев начал подозревать, что огромный великан – не кто иной, как выросший и столь возмужавший маленький слоненок Тоби, которого Симба видел во сне.

– Мы с друзьями очень любим путешествовать, вот и забрели сюда, – продолжал лев.

– Эх, Симба, Симба! – задумчиво заговорил слон, видимо предавшись воспоминаниям. Если бы ты был жив, может и кончились бы бесчинства черногривых. – Слон не смог узнать в этом пыльном, обтрепанном льве, со спутавшейся, висящей клочьями гривой, закрывавшей чуть ли не полморды, маленького ухоженного львенка с алой звездой во лбу.

Что касается кабана и попугая, то мало ли их обирает в джунглях. Тем более, что Стифли и Жако постарели за прошедшие годы. А старость, как известно, тоже вносит изменения во внешний вид.

Итак, им пока удалось сохранить свою тайну.

– Полно, Тоби, предаваться воспоминаниям! – вывел слона из задумчивости Хануман. – Надеюсь, ты примешь участие в празднике в честь моего сына и его спасителей?

– Ты же знаешь, царь, что я самый большой друг обезьян! – довольно заметил слон и стал пятиться назад, пытаясь развернуться.

Вскоре вся эта огромная, шумная компания лавиной неслась сквозь джунгли в самое сердце царства обезьян.

IX

Почти на границе с саванной, в самой непролазной чаще джунглей, чудом сохранилась небольшая поляна, на которой колыхалась буйная тропической растительность, поражавшая своей сочной, переливающейся различными оттенками зеленью. Множество лиан, причудливо переплетающихся между собой и обнимающих деревья, создали некое подобие стен обширной залы.

Растения-паразиты, укрепившиеся на стволах и ветвях деревьев и лиан удивляли своей формой и разнообразием. Их яркие, сверкающие тысячами красок цветы оживляли зеленую массу листьев.

Кроны деревьев, росших по краям поляны, так тесно сплелись между собой, что образовали что-то похожее на крышу с огромным, круглым отверстием вверху. Через него на поляну проникали лучи солнца.