Что стало с человеком из-за дочек!
Ты отдал все? Ты ничего не спас?
Только передник остался. А то нам было бы неловко смотреть на него.
Так пусть все зло, которым полон воздух,
На мерзких дочерей твоих падет!
У него нет дочерей, государь.
Сгинь, отрицатель! Кто мог надругаться
Над бедным, кроме жадных дочерей?
Как вижу я, телесное страданье —
Законный бич всех изганных отцов.
И поделом! Их тело виновато
В рожденьи кровожадных дочерей.
Сидел на кочке Пилликок,
Сидел на бугорке.
Эта холодная ночь превратит нас всех в шутов и сумасшедших.
Берегись злого духа, почитай родителей, будь верен слову, не божись, не заглядывайся на чужую жену, не приучай своей милой к роскоши. Тому холодно.
Кем был ты раньше?
Гордецом и ветреником. Завивался. Носил перчатки на шляпе. Угождал своей даме сердца. Повесничал с ней. Что ни слово, давал клятвы. Нарушал их средь бела дня. Засыпал с мыслями об удовольствиях и просыпался, чтобы их себе доставить. Пил и играл в кости. По части женского пола был хуже турецкого султана. Сердцем был лжив, легок на слово, жесток на руку, ленив, как свинья, хитер, как лисица, ненасытен, как волк, бешен, как пес, жаден, как лев. Не давай скрипу туфелек и шелесту шелка соблазнять тебя, не бегай за юбками, сторонись ростовщиков, не слушай наущений дьявола.
В терновнике северный ветер свистит,
Да ну его, пусть себе свищет, зуда!
Дофин, мой наследник, не бегай туда.
Лучше было бы тебе лежать в могиле, чем подставлять свое голое тело под удары непогоды. Неужели вот это, собственно, и есть человек? Присмотритесь к нему. На нем все свое, ничего чужого. Ни шелка от шелковичного червя, ни воловьей кожи, ни овечьей шерсти, ни душистой струи от мускусной кошки! Все мы с вами поддельные, а он — настоящий. Неприкрашенный человек — и есть именно это бедное, голое двуногое животное, и больше ничего. Долой, долой с себя все лишнее! Ну-ка, отстегни мне вот тут.
Перестань, дяденька. Не такая ночь, чтобы купаться. Теперь мало-мальский огонек какой-нибудь в степи — все равно что искорка жизни в старческом сердце. Только одна она и теплится, а все остальное застыло. Кстати, не блуждающий ли огонек вдали? Видите? И, кажется, к нам.
Это бес Флибертиджиббет. 21Он шатается по ночам, наводит бельма, косой глаз, заячью губу, гноит пшеницу на корню и губит все живое.
Три раза Витольд 22им грозился святой,
И топал на ведьм и кикимор пятой,
И сбросил их с метел,
И их отохотил
Проказить, прикрывшись ночной темнотой.
Сгинь, ведьма! Сгинь, рассыпься!
Как вы себя чувствуете, ваше величество?
Кто это?
Кто идет? Кого вы ищете?
Кто вы такие? Как ваши имена?
Мое имя — бедный Том! Он питается лягушками, жабами, головастиками и ящерицами. В припадке, когда одержим злым духом, не гнушается коровьим пометом, глотает крыс, гложет падаль и запивает болотной плесенью. Он переходит из села в село, от розог к розгам, из колодок в колодки, из тюрьмы в тюрьму. У него три камзола на заду, шесть рубашек на теле, лошадь в конюшне и меч на боку.
Но лишь мышей и крыс семь лет 23
Давали Тому на обед. Берегитесь моего демона, вот он рыщет. Брысь, Смолкин! Брысь, нечистый!
В каком вы низком обществе, милорд!
О нет, Модо и Мего 24— злые духи
Не из простых. Князь тьмы — недаром князь.
Так выродились люди, ваша светлость,
Что восстают на тех, кто их родил!
Бедный Том озяб.
Со мной пойдемте. Ваших дочерей
Нельзя мне слушаться из чувства долга.
Они велели бросить вас в степи,
Без крова, одного, в такую бурю.
Но я вас отыскал и отведу
В пристанище, где есть огонь и пища.
Я этого философа сперва
Хочу спросить: что есть причина грома?
Пойдемте с ним, куда он пригласил.
Лишь слово-два с фиванцем этим мудрым:
Что ты постиг?
Как бесов изгонять
И гадов бить.
Я с ним посовещаюсь.
Настойчивее. Он в полубреду.
Добейтесь, чтоб пошел он вместе с нами.
Забредишь, если дочери его
Задумывают гибель государя!
Как это все предвидел честный Кент!
Так Лир, ты полагаешь, помешался?
Есть от чего. Я тоже за себя
Совсем не поручусь. Имел я сына.
Я от него отрекся и изгнал.
Он умышлял на жизнь мою недавно.
Совсем на днях. А я его любил,
Как никого. И вот тоска об этом —
Мне не дает покоя… Что за ночь!
Пойдемте с нами, государь.
Простите,
Философ мудрый, окажите честь.
Том озяб.
Вот твой шалаш. Укройся.
Все пойдемте.
А нам в другую сторону, милорд.
С философом своим я не расстанусь.
Придется уступить. Возьмем с собой
Помешанного.
Видимо, придется.
Пойдем-ка с нами, братец. Шевелись!
Пожалуйте, афинянин почтенный.
Но не шумите. Тише, я прошу.
Наехал на черную башню Роланд, 25
А великан как ахнет:
«Британской кровью пахнет».