Король Матиуш Первый

— Твое здоровье, братишка.

И, обильно залив масла в машину, сам выпил целую кружку воды.

— Ваше величество, извольте дать мне на минуту подзорную трубу, посмотрю и я одним глазом на это диво. Хе, хе, хорошенькие деревца у Бум-Друма. А вы, ваше величество, уверены, что Бум-Друм перестал быть людоедом? Быть съеденным — это еще не самое плохое, если знаешь, что тебя, по крайней мере, похвалят, что ты вкусный. Но я жесткий и жилистый, притом бульон из сломанных ребер не очень-то питательный.

Матиуш не мог надивиться, как этот молчаливый человек, который почти ничего не говорил всю дорогу в поезде, вдруг стал веселым и разговорчивым.

— Ваше величество, а вы уверены, что это тот самый оазис? Может быть, мы опять наткнемся на проклятые пески, так уже лучше сесть здесь?

Матиуш не был уверен, — ведь сверху все выглядит иначе. Но садиться нельзя, здесь они могут встретить разбойников или попасть в лапы диких зверей.

— Может быть, мы немного снизимся, чтобы рассмотреть получше?

— Хорошо, — сказал Матиуш.

Они летели очень высоко, чтобы было не так жарко, — приходилось экономить масло. Но сейчас можно было не экономить, до конца путешествия оставалось несколько часов.

Самолет заворчал, дрогнул — и начал опускаться.

— А это что? — удивился Матиуш. И тут же крикнул:

— Вверх, как можно скорее вверх!

И в ту минуту около десятка стрел вонзились в крылья самолета.

— Ты не ранен? — с беспокойством спросил Матиуш.

— Ничуть, — сказал летчик. — Хорошо же нас принимают, нечего сказать.

Еще несколько стрел прожужжало рядом с самолетом, и путешественники снова поднялись высоко.

— Теперь я уверен, что это тот самый оазис. Разбойники слишком далеко в лес не заходят, потому что им там нечего делать. Они кочуют невдалеке от лесов Бум-Друма и располагаются в ближайшем оазисе.

— Значит, мы будем возвращаться не самолетом, а на верблюдах?

— Очевидно, Бум-Друм отправит нас, как и в первый раз. В стране Бум-Друма, пожалуй, можно было бы получить масло, но бензина там, разумеется, нет.

— Если так, — сказал летчик, — можно рискнуть. Порядочный машинист, если опоздал, едет быстрее, чтобы прибыть вовремя. И я так сделаю: пущу машину с самой большой скоростью, чтобы прибыть точно по расписанию. Может быть, это мой последний полет, так уж я воспользуюсь случаем.

И пустил мотор с такой скоростью, что уже через минуту и оазис, и разбойники остались далеко позади.

— А стрелы не вредят? — спросил Матиуш.

— Нисколько: пусть себе болтаются.

Летят, летят, летят, летят. Мотор, хорошо смазанный, работает как надо. Опять начинают попадаться то кусты, то низкие деревья.

— Хо, хо, моя лошадка уже чувствует конюшню, — шутит летчик.

Выпили последнюю воду, доели остатки еды, чтобы не приезжать голодными. Ведь неизвестно, сколько будет продолжаться торжественная церемония встречи, пока их накормят.

И вообще, нехорошо приезжать в гости голодными, а то негры могут подумать, что они сюда приехали специально для того, чтобы их накормили.

Начали осторожно спускаться, снизили скорость, так как Матиуш уже издалека заметил серый песок лесов Бум-Друма.

— Ну, хорошо, — говорит пилот, — а есть там в лесу какая-нибудь полянка, ведь мы не можем сесть на деревья? Правда, однажды я сел в лесу, собственно говоря, не столько я сел, сколько самолет меня высадил. Тогда-то я и потерял глаз. Я был тогда еще молод, и самолеты были молодые и непослушные.

Как раз перед дворцом, то есть перед королевским шатром Бум-Друма, была большая поляна. И теперь, пролетев уже совсем низко над лесом, самолет искал эту поляну.

— Немного правее! — крикнул Матиуш, глядя в подзорную трубу. — Слишком далеко, надо вернуться. Левее, меньше круг, хорошо.

— Вот, вижу, вижу, да, поляна, но что это?

— Вверх! — крикнул перепуганный Матиуш. Снова поднялись выше. До их ушей донесся снизу такой крик, как будто орал весь лес.

Вся поляна перед королевским шатром была полна людей. Голова к голове.

— Что-то случилось. Или Бум-Друм умер, или у них какой-то праздник.

— Да, но мы ведь не можем опуститься им на головы.

— Мы должны подниматься и опускаться до тех пор, пока они не поймут, что надо разойтись, иначе мы их раздавим.

Семь раз поднимались они вверх и снижались, пока дикари не поняли, что большая птица хочет сесть на поляне, отошли назад к деревьям, и самолет спокойно сел.

Только Матиуш ступил на землю, как к нему подбежало какое-то лохматое существо и изо всех сил обхватило его за шею.

Когда Матиуш немножко постоял и у него уже не кружилась голова и перед глазами не мигало, он увидел у своей щеки курчавую голову негритянского ребенка; а когда ребенок поднял голову и посмотрел ему в глаза, Матиуш сразу же узнал королевскую дочь, милую Клю-Клю.

32