Король Матиуш Первый. Антось-волшебник

– Эх, война, война… – вздохнул кто-то. – Коньяк-то ещё остался? И поезда что-то не видать.

Но тут, с шипением выпуская пар, подошёл паровоз. Поднялась суматоха, беготня, гомон.

– Отставить посадку! – на бегу кричал поручик.

Но голос его потонул в общем шуме.

Словно мешки, забросили солдаты мальчишек в вагон. Слышался испуганный храп упиравшихся лошадей, ругань, скрежет – не то отцепляли, не то прицепляли вагоны. Наконец поезд тронулся. Вдруг – трах! – раздался треск, и опять вернулись на станцию.

Кто-то вошёл в вагон с фонарём, выкрикивая фамилии, проверяя, все ли на месте. Потом солдаты побежали с котелками за похлёбкой.

Матиуш видел и слышал всё, как сквозь сон, у него слипались глаза. И он не заметил, как поезд тронулся. Проснувшись, он услышал мерный перестук колёс. Поезд шёл полным ходом.

«Едем», – подумал король Матиуш и снова заснул.

В тридцати вагонах ехали солдаты, на двух открытых платформах везли автомобили и пулемёты, а в единственном спальном вагоне разместились офицеры.

Матиуш проснулся с головной болью. Ныла ушибленная нога, спина, болели глаза. Руки были липкие, грязные, и нестерпимо чесалось всё тело.

– Вставайте, зайцы, похлёбка остынет!

Матиуш, не привыкший к грубой солдатской пище, с трудом проглотил несколько ложек.

– Ешь, брат, что дают! Разносолов не будет, – уговаривал его Фелек, но это не подействовало.

– Голова болит.

– Слушай, Томек, не вздумай болеть… – тревожно зашептал товарищ. – На войне болеть не полагается.

Вдруг Фелек стал яростно чесаться.

– Старик был прав, – пробормотал он, – уже грызут, проклятые… А тебя не кусают?

– Кто? – спросил Матиуш.

– Кто-кто! Блохи. А может, и похуже что. Старик сказал, на войне страшны не пули, а эти паразиты.

Матиушу пришла на память история злополучного королевского лакея, и он подумал: «Интересно, как выглядят эти насекомые, которые привели в такую неистовую ярость моего великого предка». Но предаваться размышлениям было некогда.

– Ребята, прячьтесь, поручик идёт! – раздался вдруг голос капрала.

Их затолкали в угол и прикрыли сверху шинелями.

После проверки обмундирования кое у кого обнаружили лишние вещи. Один солдат, по профессии портной, взялся от нечего делать сшить для наших добровольцев солдатскую форму.

Хуже обстояло дело с сапогами.

– Послушайте, ребята, вы всерьёз решили воевать?

– А то как же?

– Пешком придётся много топать – вот что. Поэтому после винтовки для солдат главное – сапоги. Пока ноги целы – и горюшка мало, а пятку натёр – пропащий ты человек. Крышка тебе. Каюк.

Солдаты лениво переговаривались, а поезд медленно продвигался вперёд. По часу и больше простаивал он на станциях. Чтобы пропустить эшелон поважней, их отводили на запасный путь. Случалось, возвращали назад на станцию, которую они только что покинули, а то и останавливали в чистом поле, за несколько километров от жилья.

Иногда солдаты пели песни, в соседнем вагоне кто-то играл на гармошке. На стоянках даже плясали. Для ребят, которым не разрешалось выходить из вагона, время тянулось особенно медленно.

– Не высовывайтесь, поручик идёт! – слышалось то и дело.

Матиуш чувствовал себя таким усталым и разбитым, будто по крайней мере в пяти сражениях побывал. Хотелось спать, но мешал зуд; выйти на свежий воздух нельзя, а в вагоне душно.

– Знаете, почему мы так долго стоим? – спросил один солдат, весёлый, бойкий парень, который всегда приносил свежие новости.

– Небось мост взорван или пути повреждены.

– Мосты наши охраняют – будь здоров!

– Значит, угля не хватило, не рассчитали, сколько потребуется.

– Может, диверсанты паровоз испортили?

– Вот и нет! Все эшелоны задержаны, потому что королевский поезд должен проследовать.

– А кто же, чёрт побери, поедет в нём? Уж не Матиуш ли, наш король?

– Только его там не хватало.

– Не нашего ума это дело. Король знает, что делает.

– Теперь короли на войну не ездят.

– Другие не ездят, а Матиуш вполне мог поехать, – вырвалось у Матиуша, хотя Фелек дёрнул его за рукав.

– Все короли хороши. Может, в старину иначе было…

– Откуда мы знаем, как было в старину? Тоже небось лежали под периной и дрожали, только никто этого не помнит, вот и сочиняют всякие небылицы.

– А зачем им врать?

– Тогда скажи: кого больше погибло на войне – королей или солдат?

– Король один, а солдат много.

– А тебе одного мало? И с ним-то хлопот не оберёшься.

Матиуш не верил своим ушам. Значит, это враньё, будто народ, особенно солдаты, души в нём не чают? Ещё вчера он полагал, что инкогнито необходимо, не то от избытка чувств ему могут причинить телесные повреждения, а сегодня понял: узнай солдаты, кто он, это не вызвало бы у них никакого восторга.

Чудно: солдаты едут сражаться за короля, которого не любят.

Больше всего Матиуш боялся, как бы не стали ругать его отца. Но нет, его даже похвалили:

– Покойный король не любил войны. Сам в драку не лез и народ не гнал на убой.

У Матиуша отлегло от сердца. Приятно услышать доброе слово об отце.

– Чего королю на войне делать? Поспит на земле и расчихается. И блохи его заедят. А от запаха солдатских шинелей голова разболится. Больно кожа у них нежная и нюх деликатный.