Король Матиуш Первый

Да, в газетах писали правду. Фелек крал деньги и брал взятки. Когда он заменял Матиуша на аудиенции, он выдавал только часть приготовленных подарков, а все, что ему нравилось, брал себе. Тому, кто давал ему деньги или подарки, он давал вещи получше. У него было несколько сообщников, среди них Антек, которые ежедневно приходили и брали эти вещи. Но шпионом он не был. Все это ему советовал журналист. Велел ему назваться бароном, велел потребовать орден. Притворялся другом. А потом вдруг потребовал подделать бумагу, будто Матиуш выгоняет всех министров и отбирает у взрослых все права, потому что должны управлять дети. Фелек не согласился. Тогда журналист надел шляпу и сказал: «Если нет, пойду к королю и скажу, что ты воруешь подарки и берешь взятки». И Фелек испугался. Фелек не понимал, откуда журналист обо всем знает, думал, что журналисты всегда все знают, но сейчас понял, что это шпион. И еще одну бумагу они сфабриковали, какое-то обращение, или что-то в этом роде, к детям всего мира.

Матиуш заложил руки за спину и долго ходил по кабинету.

— Да, много плохого натворил ты, Фелек. Но я тебя прощаю.

— Что? Прощаете? Если ваше королевское величество меня простит, то я знаю, что я сделаю.

— Что? — спросил Матиуш.

— Скажу все отцу: уж он мне устроит такую баню, что я долго буду помнить.

— Не делай этого, Фелек. Зачем? Ты можешь иначе искупить свою вину. Момент серьезный, люди нужны. Ты можешь мне пригодиться.

— Прибыл военный министр, — доложил маршал двора.

Матиуш надел корону, — ох, какую тяжелую корону! — и вошел в тронный зал.

— Господин военный министр, что вы скажете? Только коротко, без вступлений. Потому что мне многое известно.

— Докладываю вашему королевскому величеству, что у нас имеется три крепости (было пять), четыреста пушек (была тысяча) и двести тысяч исправных ружей. Снарядов имеется на десять дней войны (было на три месяца).

— А сапоги, ранцы, сухари?

— Склады целы, только мармелад съеден.

— Ваши сведения точны?

— Совершенно.

— Вы полагаете, война будет скоро?

— Я политикой не занимаюсь.

— Поврежденные пушки и ружья можно быстро исправить?

— Часть из них значительно повреждена, остальные можно исправить, если печи и котлы на заводах в порядке.

Матиуш вспомнил фабрику, которую он посетил, и опустил голову: после этих слов корона стала еще тяжелее.

— Господин министр, какой дух царит в войсках?

— Солдаты и офицеры обижены. Больше всего их мучает то, что они должны ходить в гражданские школы. Когда я получил отставку…

— Это была фальшивая отставка, я об этом ничего не знал. Подпись была подделана.

Министр нахмурил брови.

— Когда я получил эту отставку, ко мне пришла какая-то делегация, или что-то вроде этого, с требованием военных школ. Ну и получила от меня эта делегация! Марш в гражданскую школу, раз дан приказ идти в гражданскую, марш в огонь, марш в самый ад, раз дан приказ!

— Ну, а если бы все пошло по-старому? Простили бы?

Военный министр вынул саблю.

— Ваше королевское величество, начиная с меня и кончая последним солдатом, все как один — с королем-героем во главе — за отечество, за солдатскую честь!

— Это хорошо, это очень хорошо.

«Еще не все потеряно», — подумал Матиуш.

48

Министры опоздали; они и так запыхались, потому что не привыкли ходить пешком. Маршал двора доложил, что они приехали, но на самом деле они пришли, потому что автомобили были испорчены, а шоферы готовили уроки.

Матиуш начал с того, что во всем обвинил шпиона-журналиста. И предложил поразмыслить, что делать дальше.

Тотчас же написали в газету, что дети с завтрашнего дня должны идти в школу, а тот, кто узнает об этом слишком поздно, может опоздать, но прийти должен. Взрослые пусть уж сидят до перемены, а потом должны вернуться к своим занятиям. Безработным будет еще в течение месяца выдаваться плата за учение, а потом, если хотят, могут выехать в страну Бум-Друма, который собрался у себя тоже строить дома, школы и все прочее. Оба парламента тем временем закрываются. Сначала откроется парламент для взрослых, потом видно будет, что делать с молодежью от пятнадцати лет и старше, а когда комиссия выработает регламент, будет открыт также парламент для детей, там дети будут выдвигать свои требования, а потом парламент для взрослых решит, можно ли это осуществить. Дети не могут приказывать взрослым. Принимать участие в голосовании могут только дисциплинированные дети, которые хорошо учатся.

Это постановление подписали Матиуш и все министры.

Потом Матиуш подписал обращение к войскам. Он вспомнил последнюю войну и одержанные победы.

Две самые важные наши крепости взорваны. Итак, пусть героическая грудь солдата будет крепостью против каждого, кто осмелится ступить на нашу землю, — так кончалось обращение, подписанное Матиушем и военным министром.

Министр торговли просил ремесленников, чтобы спешно все починили, чтобы открыли магазины, потому что в городе уныло и некрасиво.