Король моего сердца

Передаются из уст в уста страшные рассказы о зловещем тумане, что несет с собой отчаяние и смерть. Именно из-за него долину прозвали Седой.

Но это не более чем заблуждение.

Самую большую угрозу Седой долины представляют болота.

И то, что кроется под ними. Когда-то давно в этих местах была лишь одна хозяйка — широкая река Руби, что величественно и неторопливо несла свои воды через всю долину. Но настали темные времена, обмелело прежде глубокое русло, иссохли синие воды — и на место реки пришли Великие Болота. Кто-то счел это волей господней, кто-то решил, что виноваты люди, но были и те немногие, кто сразу почувствовал неотвратимость произошедших перемен. И кто первым осознал, что в долину пришло Зло.

С той поры закрепилась за этим местом дурная слава, караваны перестали ходить по здешним землям, ушли звери, погибли растения.

Но то, что дремлет в глубине под слоем мутной воды и жижи, — оно по-прежнему живо. И будет жить еще долго.

Зло дремлет в ожидании случайного путника, который окажется столь несчастлив забрести в эти гиблые земли.

Но если даже кто и окажется здесь, есть простые правила, которые могут помочь избежать верной гибели. Нельзя задерживаться долго на одном месте, нельзя пить, есть что-либо, произрастающее в этих местах. Необходимо избегать тумана, и, особливо важно, — любой ценой избегать здешней воды.

И никогда — под страхом смерти! — ничего нельзя уносить с собой. Или же оставлять здесь.

Если путник все же оказался несчастлив нарушить правила местной земли, ждет его конец страшный. Зло проникнет к нему под кожу, заберется в голову, будет жить и становиться сильнее, черпая силы из самого человека. Войдет в его сны, в мысли, станет самым темным ночным кошмаром, а однажды — и реальностью.

Первым признаком начала конца станут сновидения, темные, страшные образы, пока неразличимые в сером тумане спящего сознания. Где бы не находился путник и сколь много миль не отделяло бы его от Седой Долины, первые нити утекающей жизни протянутся сквозь расстояние, питая и насыщая черное чрево трясины. В сердце которой, точно зреющий плод, неизбежно наливается силой Зло.

И когда силы этой станет ему достаточно, оно медленно выберется наружу, прямо из смердящих недр болот, под своды набухшего серостью неба, — и сделает свой первый вдох.

Первое время чудовище будет обитать возле своей трясины, точно неоперившийся птенец, не смеющий покинуть родное гнездо. Однако как только связь его с путником окрепнет и усилится, она призовет существо, поманит его сквозь расстояние и время, заставив отправиться в путь по незримому следу. Темнота станет его надежным союзником, а глухие заброшенные дороги — верными помощниками. Единственным врагом, с которым он будет бороться на своем пути, станут птицы, что своим криком возвещают пришествие нового дня.

Трепещи, о незадачливый путник! Отмеренные тебе дни сочтены, ведь по следам твоим движется в ночи страшное чудовище, одолеть которое ты не в силах. Ибо связь ваша нерасторжима, берет начало свое она в глубине гнилостных вод и питается жизнью твоей.

По крупицам наполняясь силой, существо вскоре перестанет скрываться от солнца. И тогда его начнут замечать люди. Оно вселит страх в их сердца, но страх этот будет напрасен. Ибо у монстра, порожденного Седой Долиной, есть лишь одна цель. И это-ты, путник.

Чем дальше существо, порожденное смердящими недрами болот, будет продвигаться по землям людским, чем больше времени оно будет находиться под мирским небосклоном, тем сильнее будет становиться. Связь с путником будет его маяком, которому оно будет следовать сперва ночами, а после и днями, не опасаясь солнца. Чудовище чувствует свою жертву сквозь тысячи миль, и никакие расстояния не послужат ему преградой. Но связь эта двустороння: когда случится так, что монстр, наконец, подберется близко к своей цели, все существо путника будет охвачено ужасом. Тогда у него появится шанс отсрочить страшную погибель, сбежать, скрыться, пока существо еще медлительно и нерасторопно.

Путник может сколь угодно долго бежать от порождения тьмы, идущего по его следам, но тщетно. В какой-то момент ему даже может показаться, что угроза миновала; уйдут и сны, и слабость. Но это все — лишь затишье перед бурой. И в момент, когда меньше всего на свете человек будет готов, окрепшее и напитавшееся силой существо явится к нему. Жертва не почувствует ни страха, ни опасности, но когда все же прозреет, будет слишком, слишком поздно. И для нее разверзнется Преисподняя.

Лишь один шанс спасти свою жизнь есть у путника. Но шанс этот столь же призрачен, сколь и сложен. Ибо путь к спасению лежит там же, где берет начало преследующий человека оживший Кошмар. В глубине поседевшей от ужаса долины, под черным зерцалом гнилостных вод, в самом сердце Топи.