Король моего сердца

Девушка неосознанно закусила губу от пронзившей тело привычной вспышки вины. Он говорил о ней, это было очевидно.

— Но ведь и раньше в твоей жизни были такие люди, — неожиданно для самой себя произнесла принцесса и мгновение помедлила, прежде чем произнести роковое: — Например, твоя сестра.

Завесу тайны над их с Риэль прошлым давно уже пора было снять — так почему бы не сделать этого сейчас? Пусть Эллери уже не чувствовала той обжигающей сердце ревности, — ведь она больше не была вправе испытывать это чувство, равно как и не имела прав на этого мужчину, — но девушка желала услышать признание из его уст. Всё это время он ни разу никогда не рассказывал всей правды о своем прошлом, но это не помешало ему желать видеть её в своем будущем. И если прежде она боялась затрагивать эту тему, до дрожи страшилась услышать его откровения, то теперь, в свете нависшей над их жизнями угрозой, все стало иначе.

Во взгляде Сапфо заклубилась тьма. Он впервые пошевелился — выпростал здоровую руку из-под ткани и нервно провел ею по лицу, словно стирая невидимую паутину усталости.

— Ты ведь все сама уже знаешь, не так ли? — в его голосе не было и тени вины, одна лишь всепоглощающая печаль.

— Знаю, — бесстрастно подтвердила она. — Но хочу услышать все от тебя лично.

Мужчина устремил на неё тяжелый взгляд, и принцесса с горечью успела подумать, что поднятая тема до сих пор является для него запретной. Но король все-таки заговорил, медленно и вдумчиво взвешивая каждое слово:

— Когда мать бежала от убийц отца, она воспользовалась единственным выходом, способным гарантировать нашу безопасность: вышла замуж за короля одной из соседних стран, который был в неё влюблен еще задолго до её замужества. Его чувство было по-прежнему настолько сильным, что он закрыл глаза и на отсутствие у нее какого-либо наследства, и даже на наличие меня. Увы, но я его совсем не помню, то время начисто стерлось из памяти, и единственное оставшееся светлое пятно — это Риэль.

Он замолчал, а Эллери пришлось спешно напоминать собственному сердцу, почему оно не должно быть преисполнено ревностью.

— Я не помню её ребенком — кажется, словно она всегда была взрослой, высокой и хрупкой, как тростинка, с распахнутыми наивными голубыми глазами и звонким голосом, очаровывающим как всех слуг, так и придворных.

Удивительно, но с каждым новым словом размеренно звучащего голоса мужчины принцесса ощущала стремительно нарастающее желание убивать. Но не всех подряд, а конкретно одну светловолосую особу, даже королевский титул которой не мог остановить кровожадные мысли принцессы.

А Сапфо, и не подозревавший о буре, разыгравшейся в душе возлюбленной, все уверенней продолжал: