Король моего сердца

— Поговаривают, живность завелась какая-то дикая у деревни, что перед замком! Бродит неподалеку да на людей страх наводит, — начал охотно объяснять мужчина. — Пока не загрызла никого, но лучше поймать ее, прежде чем это произойдет.

— Хватит, Норк! — нетерпеливо произнесла старая женщина, оттесняя внука и не давая тому продолжить. — Ты разве не слышишь? Карета вот-вот подъедет!

Не тратя больше слов, она крепко обняла девушку, не в силах заставить себя расстаться с воспитанницей.

С таким трудом сдерживаемые слезы заструились по щекам девушки, застывая мокрыми пятнами на светлом корсаже платья няни.

— Ну же, тшш, — морщинистые пальцы стерли влажные дорожки, теплые ладони Ниньи обхватили лицо принцессы, заставляя ту посмотреть в глаза няне. — Не лей слезы понапрасну! Мы расстаемся лишь на время.

При виде родных глаз, с нежностью глядящих, кажется, прямо ей в душу, сердце Эллери тревожно заныло. За эти дни она ведь так и не нашла в себе сил признаться старой няньке в совершенном обмане. Но покидать дом с таким грузом на совести она не могла! Ведь у нее никогда прежде не было секретов от Ниньи.

— Ниньи… — несмело начала принцесса, и женщина мягко обхватила ее руками, точно чувствуя, как нелегко дается воспитаннице эта речь. — Я ведь обманула тебя. Тогда, у костра… Я так и не смогла отпустить его, всеми мыслями я была с ним.

Старая женщина подарила ей долгий взгляд, на дне которого неожиданно плескалась… вина?

— Девочка моя, я тоже должна тебе признаться. То послание Сапфо… Я его так и не отправила тогда.

Эллери окаменела от услышанного. Почувствовав состояние принцессы, собеседница сильнее вцепилась в нее, словно отказываясь отпускать от себя, пока не увидит в глазах девушки прощение за свой поступок.

— Ваше Высочество! Пора, — чужие голоса вклинились в немой диалог их взглядов. Эллери забыла, как моргать, дышать, двигаться, одно лишь бесконечное чувство потрясенного недоверия властвовало в воспаленном сознании.

Как няня могла так поступить с ней?

— Прости меня, — горячечно зашептала старая женщина, до боли вцепившись в плечи воспитанницы. — Ты должна была его отпустить! Забыть, смириться. Это был единственный выход!

Одеревеневшими руками девушка медленно высвободила свои плечи и сделала шаг, обходя застывшую женщину, не чувствуя в себе сил даже взглянуть той в лицо.

Та умоляюще смотрела ей вслед, по морщинистому лицу, не таясь, бежали дорожки слез.

— Прости меня, девочка, — беззвучно шептали губы Ниньи, хотя та, к кому они обращались, уже не могла их слышать. — Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, что я поступила так только ради твоего блага.

Боль от открытия, от предательства самого близкого человека оказалась такой всеобъемлющей, что Эллери отошла от шока весьма нескоро.

Молодой супруг, делящий с ней карету, понимающе отвернулся при виде безмолвных слез, непрекращающимся ручьем орошающих щеки молодой супруги. Он молчал, позволяя ей проститься с родным замком, удаляющимся с каждым витком колес.

Но причина слез была вовсе не в расставании. Эллери заново прокручивала в памяти каждое слово няниного признания, пересматривая все случившиеся события в свете открывшейся правды.

Так значит, Сапфо действительно не знал! Не получал ее письма, в котором она умоляла его приехать и спасти ее от надвигающегося брака! Выходит, он узнал о грядущей свадьбе, только прибыв в замок? Или же он получил приглашение от ее отца и, уверенный в ее добровольном согласии на это торжество, ехал с тяжелым сердцем, чтобы проститься?

Все детство она слышала от няни, что для принцессы важнее всего, — никогда не терять самообладания. Только благодаря этой намертво вбитой истине ей удалось пережить собственную свадьбу, не сорваться в крик при виде боли и разочарования, что таил в себе знакомый синий взгляд. Она прятала отчаяние за вымученными улыбками, изображала счастливую невесту, лишь бы не позволить Сапфо наслаждаться видом ее мучений. И только теперь выяснилось, что все это было напрасно.

Столько много вопросов, ответы на которые уже были не важны. Свершившийся факт было не изменить — она стала чужой женой, и больше ни он, ни она не могли с этим ничего поделать.

Карета уносила ее все дальше от родного дома, но раскатистым эхом в ушах продолжали звучать виноватые слова Ниньи. Каждое слово, что с гулким стуком заколотило крышку ее персональной гробницы.

Ради ее же блага? Да что няня знала о том, в чем на самом деле нуждалась ее воспитанница!

Если это был поступок друга с намерением помочь, то ей больше не нужны были такие друзья!

Словно под стать этим траурным мыслям, испортилась погода. Набежавшие тучи вмиг затянули небосклон, хлынувшие тяжелые струи дождя заколотили по карете, точно разделяя скорбь девушки.