Король на краю света

Эззедин не стал готовиться к худшему, что мог себе вообразить. Вместо этого он сразу подумал о своем доме, о Саруке и Исмаиле, о животных и травах в саду, о часах, проведенных при дворе султана, и о том удовольствии, которое все это принесло ему в жизни, о глазах жены и запахе дыхания сына, когда тот был младенцем. Он даже насладился предвкушением, которое испытывал, находясь в Англии и думая о возвращении ко всему этому. Это был очень мудрый выбор: поскольку своим ответом он должен был всё защитить, он держал это на переднем плане разума, ставя ценность и важность превыше боли, которую мог ощутить от утраты. Таков был лучший способ заботиться и любить. Эззедин несколько раз сглотнул слюну, и незримое лезвие все время вонзалось ему в горло, а в желудке закипала кислота.

Он глубоко вздохнул, и когда был готов – посол не торопил его,– пробормотал сквозь слезы:

– Не терпится узнать, как я могу угодить нашему султану наилучшим образом.

В конце концов, когда евнух в витиеватых выражениях разъяснил суть Эззедина-подарка, Эззедин-человек спросил, не согласится ли посол передать письмо его жене – сохранить послание в тайне и при необходимости прочитать ей вслух.

– С радостью,– ответил толстячок, сам преисполнившись любви и благодарности к доктору за то, что тот сыграл свою роль так плавно и без сопротивления. Теперь он был столь добр, что Эззедин пожалел о причиненных послу неприятностях и понадеялся, что султан похвалит евнуха за предложенное решение и произнесенную ложь, поскольку было совершенно немыслимо, чтобы все это задумали в Константинополе. Письмо жене было существенной просьбой, и в последующие годы Эззедин иногда даже прощал посла за то, что тот ее проигнорировал.

14

После завершения пьесы – комичной истории о женщине, которая вела себя с мужем жестоко и непокорно, пока он не приструнил ее с помощью голода,– посол встал перед королевой на том самом месте, которое покинули актеры. Он призвал доктора Эззедина выйти из толпы и присоединился к нему. Некоторые актеры кружили в дальней части зала, спорили из-за места, откуда можно было как следует увидеть и услышать аристократов и набраться опыта, необходимого для убедительного воссоздания на сцене их самих и их предков.

– Завтра, великая королева,– начал посол,– мы отплываем от ваших берегов, успешно выполнив задачу, поставленную нашим владыкой-султаном, ибо мы обрели на этом острове мир между народами и любовь к вашему великому королевству. Мы узрели народ настолько довольный жизнью и процветающий, насколько это можно себе представить. Советников мудрее всех, кого мы когда-либо знали. И королеву, которая возглавляет державу – правит без короля, но с мощью и мудростью, которым может открыто позавидовать любой король или даже султан.

Елизавета улыбнулась этой речи, а ее советники и сопровождающие их лорды и леди поклонились и тихо зааплодировали.

– Как думаешь, ты мог бы сыграть турецкого евнуха? – прошептал актер одному из своих стройных молодых коллег, все еще в платье после выступления в роли сварливой жены.– Если мы положим подушку тебе под рубашку? А причиндалы привяжем и затянем между ног?

– Мурад Великий – третий османский султан, носящий такое имя, Хранитель Двух Святынь, Халиф Халифов,– зная, что Махмуд Эззедин оказал услугу ее величеству Елизавете, королеве Англии, Франции и Ирландии, Защитнице Веры, очень гордится тем, что знания мастера Эззедина в области медицины делают его одним из самых уважаемых мудрецов, проживающих в наших краях,– и поэтому наш султан желает преподнести вам подарок, чтобы всякий день, прожитый в добром здравии, напоминал вам о добрых отношениях между нашими королевствами, о дружбе, словно мост соединяющей нашу империю и вашу собственную. Чтобы вы могли повелевать и извлекать пользу, какую сочтете нужной, чтобы вы могли царствовать во здравии столько, сколько отмерено монарху, Махмуд Эззедин, врач турецкого султана, останется в Англии и будет исполнять желания вашего величества до тех пор, пока сможет приносить вам удовлетворение.

– Столь дружественные и любезные отношения между нашими народами навсегда останутся одним из моих главных поводов для гордости за все время правления,– сказала Елизавета.– Пожалуйста, поведайте своему султану, что английская подруга благодарит его за доброту.

Она устремила на доктора Эззедина внимательный взгляд, подмечая всякую мелочь, которую могла рассмотреть на его лице повыше бороды и усов.

– Доктор. Желаете ли вы сами такой судьбы? Жить среди нас, англичан?

– О великая королева, я желаю служить моему султану, и если он повелел, чтобы я служил вам, то я тоже этого желаю, со всей душевной теплотой. Служить вашему величеству – значит служить ему. Таковы мой долг и радость.

– Красиво сказано,– проговорила она, когда доктор поклонился.

Эссекс громко рассмеялся.

– Но ведь он не сможет жить здесь, среди нас, вечно? Он же магометанин?!

Королева посмотрела на дерзкого фаворита, тем самым вынудив его умолкнуть, а затем перевела смягчившийся взгляд на коленопреклоненного, склонившего голову турка.

* * *