Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом

Самое главное – проделывать все это нужно было медленно, проверять, что после каждого вдоха все легкие наполнены воздухом и после каждого выдоха они пусты. Лог говорил ему, что делать эту гимнастику нужно в расслабленной позе – стоя с расставленными ногами, руки на бедрах. Смит вспоминал, как он научился сознательно расслаблять все тело, сосредоточиваясь на каждой его части и поднимаясь от ног вверх.

Не менее важны были попытки Лога справиться с причинами недуга при помощи беседы – «и речь шла не о психологической причине моего заикания, но больше о том, как обрести уверенность, необходимую, чтобы развить свой потенциал, как определить и расставить по важности то, что мне важно, и как перестать беспокоиться из-за того, что не важно», – вспоминал Смит.

«Хорошо помню наши спокойные, дружеские разговоры и его советы: держись спокойно, непринужденно, твои взгляды и мнения на самом деле чего-то стоят, нет ничего такого, к чему тебе нельзя стремиться, не бойся перебирать разные варианты в поисках лучшего, интересуйся другими людьми, сочувствуй им и т. д.

Все это очень помогло мне поверить в себя и, как теперь мне думается, определило жизненный путь: искать разные возможности, рисковать, не бояться последствий (“худший случай” можно было пережить, да и происходил он достаточно редко). И потом, если я заикаюсь, пусть люди принимают это как данность, а мне не надо сгорать со стыда. ЛЛ не излечил меня полностью, но заложил основы моей веры в себя, и со временем я (почти) совсем перестал заикаться».

Стивен Друс, ходивший к Логу в середине 30-х годов, в возрасте десяти-одиннадцати лет, раз в две недели после занятий в начальной школе Уимблдона, также хорошо помнит свои занятия, «дыхательную гимнастику, и прежде всего ораторские методы и приемы на все буквы и звуки. Он был обаятелен и внимателен, точно знал, что делать, чтобы маленький мальчик начал верить в себя, но любил задавать непростые задачи.

Важнейшая, ораторская часть его метода (если его можно так назвать) указала путь к нормальной речи и постепенно, к моим четырнадцати-пятнадцати годам, стала для меня чем-то совершенно обыденным. Секрет состоял в том, чтобы точно знать, как сформулировать начало каждого трудного слова или сочетания звуков, чтобы потом не было никаких препятствий».

Дружелюбие Лога и конечно же чувство юмора впечатлили одну из его немногочисленных женщин-пациенток, Мэри Грехем (урожденную Юарт) 1925 года рождения. Каждый четверг, начиная с середины 1930-х годов и все военное время, мама водила ее на Харли-стрит. «Мне страшно нравилось, что после обеда я прогуливала школу, – вспоминала она. – Я была сражена его добротой, обаянием и дружелюбием. В 1937 году я потеряла отца, и Лог в какой-то мере заменил его. Я связала ему темно-синюю безрукавку.

А еще он был очень находчивым, – продолжила она. – Мне очень понравилась история о том, как на церемонии поминовения у памятника Неизвестному Солдату в Лондоне на панталонах у Миртл лопнула резинка. Она толкнула Лайонела локтем, и он увидел сползший предмет ее интимного туалета. Миртл вышагнула из них и сунула свои панталоны ему в карман».

Надо сознаться, методы Лога срабатывали не всегда. Ричард Оэртон, один из его последних пациентов, занимался пять лет и все равно говорил с большим трудом; он жил в Чичестере, ходил там в подготовительную школу, и ее директор утверждал, что после занятий заикаться он стал даже еще сильнее. «Когда отец передал это Логу, тот бросил в ответ, что бывают удивительно тупые директора и сказал, что в переходный период обязательно бывают ухудшения».

И они двинулись дальше. Лог, по воспоминаниям Оэртона, «предложил мне несколько методик, например произносить начало слова негромко и медленно, но, думаю, прежде всего он стремился научить меня беглости: он просил меня читать вслух, иногда из газет (особенно ему нравились редакционные статьи Daily Express), а иногда по учебным карточкам, которые готовил заранее. Припоминаю, как он заставлял произносить на разные лады this, that, these, those, lip, lap, lop и тому подобные слова и слоги. Одна скороговорка мне никак не давалась, от этого я покатывался со смеху, а Лог приходил в полный восторг: Benjamin Bramble Blimber borrowed the baker’s birchen broom to brush the blinding cobwebs from his brain.

Но заикание упорно сопротивлялось. «Очень может быть, что Лайонел Лог помогал другим больше, чем мне, а может, мне самому нужно было быть поусерднее», – замечал Оэртон.