Король-Наёмник. Новый Свет

Воины спускались с горы, сразу же пытаясь построиться в боевые порядки. Вот только сразу было заметно, что воины каждого города держаться по отдельности. Сотня за сотней они развёртывались в низине, поблёскивая металлом доспехов и громыхая металлическими щитами. Они были готовы к схватке, не смотря на усталость, но из всех сил удерживались. С каждым часом их становилось всё больше и больше, а потому вскоре количество противников быстро сравнялось с подчинённым мне воинством. К концу дня численность противника и вовсе превысила моё войско примерно в три, а то и четыре раза. Этого было более чем достаточно для атаки, но Аяк не спешил атаковать. Похоже было, что он достаточно умудрён в военной тактике, чтобы не бросаться оголтело на мои порядки, а дать своим бойцам отдохнуть. Почему же они вообще спустились с гор, если узнали о том, что я поджидаю их на подготовленных позициях? Причиной тому были горы и сложность их преодоления. Пусть сейчас уже было тепло, но пронзающий всё тело холодный ветер заставить спуститься даже самых подготовленных людей, да и перетаскивать по узким тропам обоз практически невозможно, а это значит, что провиант у лагриканцев либо на исходе, либо скоро будет на исходе. Так что, им до невозможности сильно нужна победа, а иначе почти двадцать тысяч отборных воинов поляжет в продуваемых всеми ветрами горах, даже не успев хоть раз ударить врага копьём. У нас же тоже не было огромных запасов, но положение было всё-таки лучше, ведь какой никакой обоз был, да и войско моё было значительно меньше.

— Где же мы их всех будем хоронить? — горестно вздохнул стоящий рядом со мной Сезар, рассматривая вставшее против нас огромное войско, — Если это самые отборные ратники аборигенов, то сколько тут городов собралось?

— Никак не меньше двухсот. — после недолгих раздумий ответил я, — Во время первой экспедиции мы их много зарубили, но такое ощущение, что они не люди, а тараканы. Бьёшь их постоянно, а они всё не кончаются.

— Как думаешь, сработает ли твой план?

— Было бы славно. — я вздохнул, в который раз перепроверяя пистоли на груди и поясе, — Если выгорит, то конец тут всем придёт.

— Поспать бы нам надо. Сегодня эти уроды точно на нас не попрут. Даже я бы не рискнул нападать в такой темноте.

— Согласен. Если уж сразу не напали, то мозги у них есть, а значит можно бы и отдохнуть.

Если бы я тогда знал, насколько же ошибаюсь. Рассчитывая на разумность Аяка и его командиров, я приказал большинству бойцов отдыхать, оставив лишь немногочисленных наблюдателей, которые не должны были допустить подхода противника. Учитывая военную доктрину лагриканцев, я сомневался, что у них есть особенные отряды, специализирующиеся на скрытных операциях на манер пластунов или ниндзя. Это меня успокаивало, и я с удовольствием завернулся в свой походный спальный мешок из шкур, после чего мирно уснул.

Скрытных воинов и вправду не было, но лагриканцам они нужны не были. Они выстроились в несколько рядов, пользуясь прикрытием ночи и просто попёрли вперёд, громыхая своим вооружением и доспехами. Их было столь много, что нельзя было не услышать передвижение этой бронзовой толпы.

Тревога поднялась немедленно — всё же не зря ели свой хлеб выставленные дозоры. Сквозь такую тьму никого не было видно и передвижение противника можно было заметить только благодаря редким отблескам отражающейся в доспехах луны. Мысленно я себя благодарил за то, что пушки были заранее пристрелены по намеченным вешкам. Пока что разделяющая нас дистанция была слишком большой и пушки выжидали, пока остальное войско просыпалось. Противник не бежал вперёд, он худо-бедно пытался сохранить строй, но мне было понятно, что долго их дисциплина продолжаться не может. Сомневаюсь, что за столь короткое время умудрился обучить биться в строю тех, кто поколениями усваивал культуру сражения отрядом на отряд. Тем более лагриканцы воины, а не солдаты. Как только начнётся обстрел, то вся их дисциплина сразу пойдёт коту под хвост.

Через несколько минут наконец заговорили пушки. Их слова, вырывающиеся из открытых чугунных ртов, звучали словно приговор, который было невозможно обжаловать. Артиллерия рявкала, выпуская из стволов искрящиеся бомбы, огнём вырывая клочки плоти опустившейся тьмы. Ядра летели, обещая противнику только смерть и забвение. Бомбы, влетая на заранее определённые позиции, разрывались в темноте красивыми огненными цветами, поднимающими в небо куски грязи и оторванные части тел воинов.