Король-олень

"Так вот чего боится Гвенвифар! Она знала то, чего не знала я - что стоит мне лишь захотеть, и Артур отмахнется от всех ее слов. Меня он любит сильнее. Я не испытываю вожделения к Артуру, для меня он - всего лишь любимый брат, но Гвенвифар этого не знает. Она боится, что я пушу в ход тайные чары Авалона и снова заманю Артура к себе на ложе".

- Прошу тебя, вернись в замок и смени... смени платье, - пылко произнес Акколон.

Моргейна улыбнулась рыцарю и коснулась его руки.

- Увидимся на пиру.

Всю праздничную службу Гвенвифар просидела одна, стараясь успокоиться. Архиепископ прочел обычную проповедь о дне Пятидесятницы, повествуя о снисхождении Духа Святого, и Гвенвифар подумала: "Если Артур наконец-то покается в своем грехе и станет христианином, я должна буду возблагодарить Святого Духа за то, что сегодня он снизошел на нас обоих". Она сложила руки на животе; сегодня они возлежали вместе, и может быть, на Сретенье Господне она уже будет держать на руках наследника королевства... Королева взглянула на Ланселета, стоявшего на коленях рядом с Элейной. К зависти своей Гвенвифар обнаружила, что талия Элейны вновь раздалась. Еще один сын или дочь. "И теперь Элейна красуется рядом с мужчиной, которого я любила так долго и так сильно, чьего сына я должна была родить... что ж, мне придется склонить голову и смириться на некоторое время; я сделаю вид, будто верю, что ее сын унаследует трон Артура... Ах я грешница! Я твердила Артуру, чтобы он смирил гордыню, а сама полна гордыни".

Церковь была переполнена, как всегда во время праздничной службы. Артур выглядел бледным и подавленным; он переговорил с епископом, но коротко, потому что следовало идти на обедню. Гвенвифар стояла на коленях рядом с мужем и чувствовала, что он сделался чужим ей, куда более чужим, чем тогда, когда она впервые легла с ним в постель, и ее страшило предчувствие неведомого.

"Нужно мне было помалкивать насчет Моргейны...

Почему я чувствую себя виноватой? Это Моргейна согрешила... Я покаялась в своих грехах, исповедалась и получила отпущение..."

Моргейны в церкви не было; несомненно, у нее не хватило наглости прийти без отпущения грехов на службу божью, где всем стало бы ясно, кто она такая - кровосмесительница, язычница, ведьма, чародейка.

Казалось, что обедня будет тянуться вечно, но в конце концов епископ благословил паству, и люди потянулись к выходу из церкви. На мгновение Гвенвифар прижали к Элейне и Ланселету; Ланселет обнял жену, защищая от случайных толчков толпы. Гвенвифар подняла взгляд на них, чтобы не смотреть на округлившийся живот Элейны.

- Давненько вас не было видно при дворе, - сказала Гвенвифар.

- О, на севере столько дел... - отозвался Ланселет.

- Надеюсь, драконы больше не появлялись? - спросил Артур.

- Слава Богу, нет, - с улыбкой ответил Ланселет. - Моя первая встреча с драконом вполне могла бы стать последней... Да простит меня Бог за то, что я насмехался над Пелинором, когда он рассказывал об этой твари! Думаю, теперь, когда нам не приходится больше воевать с саксами, твоим соратникам следовало бы заняться драконами, разбойниками и прочими тварями, которые мешают людям жить.

Элейна робко улыбнулась Гвенвифар.

- Мой муж такой же, как все мужчины, - они лучше отправятся на бой с драконом, чем будут сидеть дома и наслаждаться мирной жизнью, за которую они так много сражались! Что, Артур тоже таков?

- Думаю, ему хватает сражений здесь, при дворе, - ведь все идут к нему за правосудием, - ответила Гвенвифар и попыталась сменить тему. - Когда ждете пополнения? - спросила она, указав взглядом на округлившийся живот Элейны. - Как, по-твоему, кто будет: еще один сын или дочь?

- Надеюсь, что сын - я не хочу дочь, - сказала Элейна. - Ну, а так кого Бог пошлет. А где Моргейна? Она что, не пришла в церковь? Уж не заболела ли она?

Гвенвифар презрительно улыбнулась.

- Думаю, ты и сама знаешь, какая из Моргейны христианка.

- Но она - моя подруга, - сказала Элейна, - и какой бы плохой христианкой она ни была, я люблю ее и буду за нее молиться.

"Конечно, ты будешь за нее молиться, - с горечью подумала Гвенвифар. Она ведь устроила твою свадьбу, чтобы досадить мне". Прекрасные голубые глаза Элейны показались ей слащавыми, а голос - неискренним. Гвенвифар почувствовала, что еще минута такого разговора, и она набросится на Элейну и задушит ее. Она извинилась и пошла дальше, и мгновение спустя Артур последовал за ней.

- Я надеялся, - сказал он, - что Ланселет побудет с нами несколько недель, но он снова уезжает на север. Но он сказал, что Элейна может остаться, если ты будешь рада видеть ее. Ей уже довольно скоро предстоит рожать, и Ланселет предпочел бы, чтобы она не ездила в одиночестве. Может быть, Моргейна тоже соскучилась по подруге. Ну, вы решите это между собой, по-женски.

Он сурово взглянул на жену.

- Я должен идти к архиепископу. Он сказал, что поговорит со мной сразу после обедни.

Гвенвифар захотелось вцепиться в него, удержать, оставить при себе, но было поздно - дело зашло слишком далеко.