Король отверженных

После трех дней неуверенного продвижения без пищи и почти без воды все они были в таком изнуренном состоянии, что, когда наткнулись на отряд из шести вооруженных ходов на перекрестке уровней, едва поверили в это. Джон обнял ближайшего охранника, в то время как остальные грозили ему пистолетами и лаяли на ходском. Это была разношерстная группа: мужчины и женщины, одна – старше шестидесяти. У самого молодого, по-видимому, совсем недавно начала расти борода. Цвет их кожи оказался столь же разнообразен, хотя у всех было одно и то же настороженное, мрачное выражение лица. Как бы сильно Сенлин ни ненавидел Марата и его методы, он все же ценил очевидную веру вождя фанатиков в равенство.

В те первые мгновения Сенлину было неясно, действительно ли это Мола-Амбит или его преддверие. Пост охраны был достаточно велик, чтобы вместить ряд коек, шесть табуретов, низкий стол и большой медный колокол, в который стражники позвонили через секунду после появления Сенлина и его друзей. Хотя они и подняли тревогу, стражники, похоже, не верили, что ошалевшая, изголодавшаяся группа путников представляет большую угрозу для лагеря. Хотя, возможно, их уверенность в себе была связана с наличием у них мечей и огнестрельного оружия.

Ходы говорили в основном на ходском, и поэтому с охранниками пришлось беседовать Тарру. Во время бессвязного обмена фразами Джон несколько раз жестикулировал в сторону Сенлина и наконец произнес фразу: «Капитан Томас Мадд Сенлин». Реакция вооруженных ходов была мгновенной и неблагоприятной. Они смотрели на Сенлина с плохо завуалированной ненавистью.

– Хорошие новости, директор, – сказал Джон после еще одной минутной дискуссии. – Мола-Амбит лежит прямо перед нами. Они согласились отвести нас к Марату. Хотя тебя придется связать.

– Великолепно, – сказал Сенлин, протягивая запястья молодому стражнику, который подошел к нему с веревкой и хмурым взглядом.

– Я боюсь, что речь про шею, Том, – сказал Тарру, морщась, когда охранник обернул веревку вокруг горла Сенлина.

– Посмотри на это с другой стороны, – сказал Голл с едва сдерживаемой улыбкой. – По крайней мере, это даст тебе шанс привыкнуть. Я слыхал, от виселичной петли поначалу щиплет кожу.

Мола-Амбит походил на главную улицу города, втиснутую в шахту – широкую, с ровными краями. Это была не какая-нибудь вырытая нора. Нет, Сенлин не сомневался, что видит перед собой часть оригинальной архитектуры. Возможно, когда-то здесь жили те самые ходы, которые помогали возводить Башню.

Туннель, в котором расположился город, изгибался то в одну сторону, то в другую, так что с самого начала было трудно определить, насколько он велик. Здесь были почта, банк и универсальный магазин, хотя ни одно строение не использовалось по первоначальному назначению. В почтовом отделении висело белье для стирки, банк, по-видимому, превратили в оружейный склад, а в универсальном магазине было полно коек, многие оказались заняты. Город кишел ходами – сотнями, а может быть, и тысячами – всех возрастов, включая множество детей, все выбриты наголо, одеты в простые лохмотья и саронги, и с голыми шеями, хотя на многих еще сохранились шрамы от сломанных кандалов. Сенлин почувствовал, как бросаются в глаза его пышная шевелюра и железный обруч, болтающийся под подбородком.

Они свернули за угол и обнаружили, что идут мимо череды древних подъемников. Оборудование, очевидно, когда-то использовалось для подъема огромных блоков, хотя теперь между стойками ржавых кранов тянулись веревки, увешанные вялящимся мясом. Ряды глиняных печей, когда-то использовавшихся для обжига черепицы, которой предстояло покрыть улицы и своды кольцевых уделов, превратились в курятники.

Но в Мола-Амбите обнаружилось еще кое-что странное. Тут и там Сенлин видел обломки современной техники. Он сразу узнал стиль и даже происхождение некоторых деталей. Передняя решетка стенохода стала сушилкой для фланелевых полотенец возле уборной, а паучьи ноги кирпичной нимфы, соединенные вместе, образовали загон для коз. Сенлин гадал, удивится ли Сфинкс, узнав, что именно сюда угодило так много ее исчезнувших машин. Или она уже подозревала, какую роль сыграл Марат в уменьшении численности ее флота?

Однако во всем этом ощущалась некая старомодная привлекательность. Трудно было смотреть на детей, цыплят и развешанное белье и не чувствовать себя немного очарованным нормальностью происходящего.

Затем они вошли в тронный зал – хотя лишь позже узнали, что он назывался именно так, – и Сенлин задумался, покажется ли ему что-нибудь когда-нибудь нормальным опять.

Они стояли на краю отвесного обрыва. По глубине и ширине яма перед ними напоминала каменоломню. Пол лощины загромождал самый большой механизм, который Сенлин когда-либо видел. На самом деле он задумался, не было ли это самое большое сооружение, когда-либо построенное человеком.