Король отверженных

Марат широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Почему-то Сенлин сомневался, что этот человек питается исключительно жуками.

– Скажи мне, ты скучаешь по нему? По преподаванию?

– Нет. Теперь я знаю, что мое образование было всего лишь накоплением пустяков и лжи – лжи, которую, стыдно сказать, я передал детям, лжи, которая открылась мне в самый неподходящий момент. – Сенлин до этой минуты выдерживал пронзительный взгляд Марата, но теперь уступил ему в знак смирения. – Признаюсь – я иногда скучаю по этому чувству безопасности, каким бы ложным оно ни было. Но я знаю, что именно мое ученое высокомерие привело меня сюда. Я чувствую себя муравьем, которого плотоядное растение приманило запахом нектара. Башня – это медовая ловушка.

– Плотоядные растения. Очаровательно. Ты не совсем забыл свое образование.

Сенлин поморщился:

– Это постоянная работа. Трудно забыть то, на обучение чему ушло полжизни.

– Верно для всех нас. А как же твои друзья, твоя команда? Что случилось с теми людьми, за которых ты был готов убить моих последователей?

– Не знаю, – признался Сенлин, слегка пожав плечами. – Я не видел их уже несколько недель.

Небо за спиной Марата как будто превратилось в фон на картине. Возможно, это был эффект круглого устья скважины, но Сенлин все больше чувствовал, как его поле зрения сужается, отсекая все, что окружало фанатика с золотыми ногами.

– Что ты делал в Пелфии?

– Кое-кого искал.

– А, точно! Мадам Бхата упомянула, что ты потерял… как же она сказала… молодую жену? Как ей живется в светском обществе?

– Светское общество! – усмехнулся Сенлин. – Я познал истинную природу вежливости. Быть вежливым означает критиковать, как другой человек произносит какое-нибудь слово или завязывает галстук, а затем молчать о том, как в уделе вешают бедняков. Быть вежливым – это иметь пылкое мнение о пьесах, актерах и выдуманных историях и никакого – о реальных трагедиях Черной тропы. Вежливое общество – это скопище очевидцев казни.

– Хорошо сказано, ходдер Том. Похоже, ты и впрямь преобразился. – Марат подпер кулаком подбородок и прищурился.

Сенлин чувствовал, что тиран раздумывает, верить или не верить врагу, который пришел к нему как друг. Марат все еще казался неубежденным, но Сенлин видел, что его сомнения постепенно рассеиваются.

– Я благодарен за то, что ты вмешался, когда ходдер Содик нуждался в помощи. Я слышал, что ты также пытался остановить расстрельную команду.

– Эти смерти на моей совести, – печально сказал Сенлин. – После того как ходдер Содик защищался от двух громил в переулке, ко мне пришли несколько констеблей. Конечно, я сделал все возможное, чтобы подорвать их расследование, но они все равно использовали меня как предлог для убийства невинных ходов.

Марат с глубоким вздохом откинулся на спинку кресла, положив руки на скромные подлокотники. Его лицо погрузилось в тень от сверкания протезов.

– Скажи мне, ходдер Том, какие у тебя долги?

– Вот, – сказал Сенлин и вытащил должок из-под веревки, висевшей на шее. – Открой его. Посмотри сам. У меня нет секретов.

По сигналу Марата охранник разъял кольцо, которым железная трубка крепилась к горлу Сенлина, и вручил маленький цилиндр хозяину.

– После этого пути назад нет, ходдер Том. Уверен в своем выборе? – Марат на мгновение задержался, чтобы посмотреть, не поколеблется ли Сенлин, но, когда тот остался непоколебим, сломал восковую печать ногтем большого пальца. Он отвинтил колпачок должка и извлек свернутый в трубочку клочок бумаги. Прочел ее и рассмеялся. – Ты хоть представляешь, что здесь написано?

– Нет, хотя я знаю, кто это написал.

– Ну, это пелфийский адрес какого-то герцога и обещание награды в двести пятьдесят мин тому, кто откроет должок и вернет его вместе с твоей отрубленной головой. У тебя пугающий талант наживать врагов.

– Он женился на моей жене, – сказал Сенлин, зная, что это будет откровением и для Тарру. Он отвернулся, чтобы друг не видел его лица, когда вслед за правдой прозвучит ложь. – Он сделал ее счастливее, чем я когда-либо мог. У нее есть богатство и слава, молодой и красивый муж. Она, конечно же, прогнала меня, а когда герцог узнал… ну ты знаешь, как он поступил – надел на меня клобук и прицепил к шее выкуп.

Марат поднял клочок бумаги, зажав его между пальцами. Записка затрепетала на поднявшемся ветру, и, немного подразнив его, ходдер Люк ее отпустил. Обрывок бумаги вылетел на свет дня и скрылся из вида.

– Мне кажется, наши с тобой хвосты спутались. Я ценю твою решимость, твои смирение и мужество. Я действительно их ценю, но… – Марат забарабанил длинными пальцами по своим бедрам, отчего раздался звон. – В последний раз, когда я вас видел, ты путешествовал с блюстительницей. Не могу поверить, что ты не диверсант и не шпион.

Сенлин даже не вздрогнул.

– Тогда я еще не встретился со Сфинксом. Это случилось позже.

– В самом деле? – Совершенное самообладание Марата, казалось, пошатнулось. Сенлин не был уверен, было ли это признаком тревоги или азарта. – Скажи мне, как он выглядит?