Король отверженных

Когда де Кларк увидел женщину в тюрбане, он понял, что намечается представление. Это была Фортюне Уилк, королевская актриса, женщина с неоспоримым талантом и невыносимым характером. Она никоим образом не ограничивала себя в выражении эмоций, как пожилая дама – в использовании духов. Любой ее поступок был с надрывом. Но она все же оставалась главной героиней королевской сцены и актрисой королевской труппы. Несмотря на потускневшую красоту и уменьшившийся талант – в ее голосе теперь слышался неприятный скрежет, – у нее оставалось достаточно поклонников, чтобы она вошла в список обязательных гостей на вечеринке у де Кларка.

Леди Фортюне бросилась к нему, и он был достаточно трезв, чтобы поймать ее.

– Там какой-то извращенец-попугай пялится на меня, милорд. Он вон там, на водосточной трубе. Вы его видите?

Маркиз изо всех сил старался не улыбаться. Она немного преувеличивала, но ему нравилась суть этой сцены. Он решил сыграть роль циничного стоика.

– Ну и что же мне теперь делать, леди Фортюне? Швырнуть в него ботинком? – Де Кларк выдержал паузу. – Или, может быть, мы отгоним его с помощью некоторого остроумия. Ничто так не обескураживает чрезмерно любопытных людей, как смех!

– Ваша светлость! – сказала леди Фортюне, льстя ему высоким титулом, что маркизу очень понравилось. – Если вы хоть немного заботитесь о моей безопасности, то не позволите этому зверю сбежать. Пожалуйста, вы не можете допустить, чтобы он рыскал по городу. Это клювастый дьявол, крылатый убийца! Он же мне горло выклюет!

Маркиз посмотрел ей в глаза. Они были красными от вина, но не бесчувственными или неприятными. Он подумал, не удастся ли уговорить ее остаться с ним наедине после вечеринки.

Он выбросил вперед руку и рявкнул ближайшему лакею:

– Эй, ты! Поставь это проклятое шампанское и принеси мне оружие!

Вида, с которым лакей прошествовал через зал с длинной винтовкой в руках, хватило, чтобы на балкон хлынула вторая волна гостей.

Ксения, пытавшаяся объяснить Волете, почему оранжевый – самый лучший цвет в истории человечества, замолчала, увидев, как над толпой, словно глашатай, мелькнул штык.

– Боже мой! Там будет дуэль? О, как бы мне хотелось увидеть дуэль!

– Нельзя драться на дуэли с одной винтовкой. С ее помощью можно просто кого-то казнить, – заметила Волета.

– Конечно. Как глупо с моей стороны. Глупо, глупо!

Ксения, казалось, ожидала возражений, но Волета ее не слушала. Она была слишком занята размышлениями о том, какие салонные игры могут включать в себя перестрелку.

– Пойдем. Давай посмотрим, в кого будут стрелять, – сказала она.

Волета пробралась сквозь толпу неуклюжих пьяных гуляк и добралась до перил балкона как раз вовремя – маркиз только что выхватил у лакея винтовку. Маркиз достаточно умело обращался с огнестрельным оружием. Он зубами вытащил пробку из порохового рожка и начал наполнять ствол.

– В городе нельзя стрелять из ружья, милорд, – заметил Эйгенграу.

– Разве? Эта птица терроризирует мою гостью. – Маркиз добавил еще пыж и дробь и все это утрамбовал. – Я защищаю ее честь и свой дом.

– Это всего лишь птица, – устало сказал генерал.

– Сэр! Это не просто птица! – сказала ведущая актриса. – Я абсолютно уверена, что, когда вернусь домой, эта тварь будет сидеть у меня под окном и смотреть на меня исподлобья! – Фортюне изо всех сил старалась не показывать, как ее радует прирастающая толпа. Она, казалось, подавила улыбку, прежде чем издать единственный резкий всхлип. – О, у него дурной глаз!

Попугай расправил крылья, снова сложил их и принялся прихорашиваться.

Маркиз прижал приклад к плечу своей расшитой пламенем куртки.

– Если вы хотите арестовать меня, генерал, то арестуйте. Но я буду защищать свою гостью!

Эйгенграу допил разбавленный джин со дна стакана.

– Только постарайтесь не промахнуться, милорд.

– Подождите! – закричала Волета.

Толпа расступилась. Ее пурпурное платье выделялось, как синяк на фоне оранжевой стены.

Маркиз в замешательстве опустил ружье:

– Прошу прощения?

– Вы не можете его застрелить. Он никому не причиняет вреда. – Волета воспользовалась тем, что толпа расступилась, и подошла к нему ближе.

– Но он беспокоит мою гостью, – сказал де Кларк со всей властностью, на которую был способен.

– Мелочность не подходит человеку вашего положения, милорд, – сказала Волета дипломатичным тоном, которым Байрон мог бы гордиться.

– Я бы не назвал соблюдение долга мелочным!

– Но вы же поступаете не по долгу службы, – сказала Волета, чей вкус к дипломатии истощился. – Вы просто завидуете, потому что птица лучше одета.

Гости ахнули. Маркиз выглядел озадаченным.

– Моя дорогая девочка, эту одежду сшил Рольф де Витт, тот самый де Витт! В мире одежды он все равно что солнце в небесах. Ребра моего пояса сделаны из китового уса. Парик – из садового шелка. Чулки привезли из Берма, а башмаки – из шкуры осетра, сшиты сапожниками из ателье «Хэрриот и сын». Я – тот самый источник, из которого проистекает мода!

Гости одобрительно зашумели и ухмыльнулись Волете.