Король-паук

— Хорошо, — безропотно согласился Людовик, — я дотронусь до всех.

Однако он приказал своим телохранителям собрать детей в отдельную группу и поручить прево Реймса хорошенько расспросить их: есть ли у них родители, и если есть, то отчего же они просят милостыню на улицах, и почему их родители не занимаются каким-нибудь честным ремеслом. Многих из этих испуганных маленьких беспризорников в тот день впервые в их жизни отмыли дочиста; многие бездельники поняли, что в царствование Людовика XI невыгодно станет посылать детей клянчить подаяние. Многие из этих несчастных, однако, в самом деле были сиротами — прево получил приказ отправлять таких к архиепископу, который в тот час как раз отдыхал после всех забот и волнений, связанных с коронацией. Так прево и архиепископ первыми в королевстве воочию убедились, что Людовик никому и никогда не даёт ни минуты отдыха.

— Боюсь, что в следующем году, когда я буду касаться золотушных, — говорил Людовик, — мне придётся раздавать им более мелкие монеты. Золотуха слишком распространена в моём добром народе.

Между тем бургундское воинство всё ещё оставалось в Реймсе, и это сильно тревожило Людовика. Он послал за конюшим графа Карла.

— Должен ли я называть вас Людвигом Люксембургским или же вашим французским именем и титулом — то есть графом Луи де Сен-Полем? — спросил король любезно.

— Тем именем и титулом, что мне всего дороже, ибо оба они принадлежат вам.

У него язык змеи, подумал король, однако вслух сказал:

— Благодарю вас, господин де Сен-Поль. Не могли бы вы сообщить мне, как долго я ещё буду иметь удовольствие оказывать гостеприимство моему доброму дядюшке и его ста тысячам бургундцев? Мне не совсем удобно спрашивать об этом его самого, я боюсь, что он может неверно истолковать мои слова, что же касается графа Карла, то ему, как я понимаю, случилось подхватить сильную простуду.

Сен-Поль обещал, что попробует выяснить. Людовик надел на его палец бриллиантовый перстень.

— Выясняйте осторожно, — предупредил он, — и не говорите, что вопрос исходит от меня.

Чуть позднее депутация гильдии мясников Реймса обратилась с просьбой об аудиенции; и почтенные буржуа были поражены, когда их приняли в тот же вечер. Бургундцы съели и выпили всё, что можно было съесть и выпить во всей округе, жаловались они, и за всё это время не заплатили ни су — ни за мясо, ни за дичь, ни за пироги, ни за соль...

— Но почему вы продолжаете кормить и поить их? — спросил Людовик.

— Как мы можем отказать им, ваше величество?

И вправду, как они могли отказать?

— Доверьтесь мне. Через несколько дней бургундцы уйдут обратно за Сомму, — пообещал он.

Мясники почтительно поблагодарили его и удалились, гадая, как он сможет выполнить своё обещание. Об этом же гадал и сам Людовик.

Часть сомнений рассеял граф де Сен-Поль:

— Бургундская казна несколько оскудела, ваше величество. Старый герцог ничего не знает, а графу Карлу нет до этого дела.

— Что говорит Филипп де Комин?

— Он говорит, что тот день, когда ваше величество выкупит города на Сомме, станет великим днём для бургундской казны, но печальным днём для Бургундии.

— Что ж, передайте ему мой лестный отзыв. Можете сказать, что мне бы хотелось, чтобы он был французом. Хотя бы наполовину французом, как вы.

Граф де Сен-Поль улыбнулся:

— Довольны ли ваше высочество моей помощью в этом деле?

— Да, господин де Сен Поль.

Сен-Поль смотрел на него, словно ожидая чего-то.

— Ну, сударь, чего же вы хотите? Разве я не подарил вам кольцо, которое стоит сто крон?

— Дворянину, который обладает поместьями по обе стороны Соммы, трудно рассчитывать на доверие, но если бы ваше высочество сочли возможным сделать меня коннетаблем Франции, то кто знает, какие ценные сведения я мог бы разузнать у моего господина, при котором я имею честь состоять конюшим.

— Чёрт побери! Разузнайте что-нибудь интересное, и вы будете коннетаблем Франции!

Было бы невероятно полезно иметь шпиона в неприятельском стане. Но прежде чем получить своё молоко, пусть змея сперва покажет зубы.

Теперь Людовик знал, что делать. Он предложил оплатить все расходы бургундцев на обратную дорогу. Однако поскольку точная сумма этих расходов станет ясна, только когда они благополучно прибудут в Бургундию, деньги они, соответственно, получат уже дома.

Людовик соблюдал все условия сделки, но для этого пришлось удвоить соляной налог в Реймсе. Впрочем, скоро все забыли, почему это произошло.

Спустя недолгое время король тоже покинул Реймс и обосновался в Париже. Приятно было ощущать себя под защитой древних надёжных стен столицы. Он созвал парламент и с той же стремительностью, с какой прежде пускался в военные предприятия, теперь окунулся в дела управления.