Король-паук

Ему удалось сразить нескольких противников, менее славных, чем он сам, в частности рыцаря с красными леопардами на щите, в котором он признал Жака де Немура, одного из знатнейших сеньоров, обласканного в своё время Людовиком и предавшего короля, как и остальные. Но вслед за Немуром перед принцем вырос сам Карл Бургундский, в свои тридцать два года полный молодой силы. Фуа сразу же догадался, с кем ему предстоит поединок, по неизменно чёрному цвету герцогского вооружения — чёрный щит, лошадь, доспехи, от плюмажа до кончиков соллеретов — всё зловеще чёрное. Одна только корона повелителя Бургундии, золотая на чёрной стали шлема, скрашивала траурный вид всей этой великолепной и в то же время леденящей кровь амуниции. Но даже корона могла оказаться небесполезна в бою — её яркий и коварный блеск слепил глаза, в особенности старческие глаза. Фуа показалось, что она сверкнула совсем рядом, он обрушил на неё свой меч и промахнулся, — чёрная нагрудная пластина отразила удар.

Герцог Карл давно искал встречи с принцем де Фуа, так как король Людовик не обращал никакого внимания на его презрительные выкрики и зычные призывы вступить в единоборство. После короля принц де Фуа был для него самым подходящим противником. Кроме того, герцог не видел никакой доблести в том, чтобы продираться сквозь дым орудийных залпов, который благодаря стараниям Анри Леклерка густо окутал Людовика. Бургундцы разомкнули ряды, пропуская своего владыку, и затем отхлынули назад, чтобы наблюдать за славной победой Карла, если только хладнокровная расправа над дряхлым седовласым воином может снискать славу кому бы то ни было.

Фуа, разумеется, принял вызов, брошенный по всем правилам галантных поединков, и также велел своим людям расступиться. Анри Леклерк со своего холма заметил, как противоборствующие воины прекратили сражение и образовали вокруг герцога и принца традиционный круг. Он выругался. Это было по-рыцарски, это было честно. И всё же это было настоящее убийство.

Намереваясь поддержать принца де Фуа пушечным огнём, переместив его направление с участка, где находился король, он окликнул было Жана, но того не оказалось рядом. Его одолевало сильное искушение самому выполнить свой же приказ, самому закатать ядро в дуло орудия и подпалить фитиль, даже кинуться с головой в адский вихрь сражения, подобно Людовику и Фуа. Но это значило бы выпустить из рук ведение всей битвы ради одного какого-нибудь её участка. Анри подавил неразумный порыв и остался на своём месте.

Однако про себя он твёрдо решил, что если ему доведётся командовать в будущих сражениях, он непременно улучшит тот способ передачи приказаний, который вёл Людовик. Преобразования короля касались людей, точно так же как все его мысли были на них направлены, дело же Анри — механизмы, орудия. Курьеры быстры, но и они смертны. Во имя всего святого, куда подевался Жан? Бургундские стрелы начали между тем находить цели на самом холме вокруг генерала Леклерка — судя по всему, бургундцы осознали наконец значение королевских курьеров. Отцовское честолюбие, желание, чтобы сын отличился, и страх за жизнь юноши раздирали надвое его сердце. В голове Анри мелькнула мысль о некоем мощном рупоре, который многократно усилит голос командира и со скоростью звука донесёт приказ до того, кому он предназначен, в каком месте боя тот бы ни находился. Или, быть может, здесь помогут фейерверки, ведь они уже использовались в качестве сигнала. Было замечено, что ружейный порох непостижимым образом вспыхивает иногда разными цветами. Если Господь продлит жизнь королю и ему, он доберётся до истины и выяснит, отчего это происходит, и предложит подавать сигналы горящим разноцветным порохом. Людовик всегда был заинтересован в скорости и в новых открытиях — он прислушается к предложению Анри.

Вскоре один из курьеров, — то был не Жан, — вернулся на холм за распоряжениями. Анри, однако, не дал ему приказа, который задумал ранде. В живом круге, внутри которого один на один бились герцог Бургундский и принц де Фуа, произошло нечто непредвиденное. Принц неожиданно получил подмогу и больше не сражался в одиночестве. Юный Жан Леклерк, в нарушение всех правил и обычаев, бросился на помощь старому рыцарю.

— Благодарение Господу, у него есть меч! — воскликнул Анри. Но он понимал, что отважное вмешательство Жана повлечёт за собой немедленные и опаснейшие действия, а потому через курьера он передал приказ спешно бросить в бой итальянский резерв.

Вконец измотанный принц уже приготовился к встрече с Создателем, рука его еле двигалась, а герцог тем временем начинал потихоньку озираться по сторонам, выискивая следующую жертву.

— Прочь с моей могилы! — выдохнул Фуа. — Кто бы ты ни был, юноша, оставь меня!

Жан промолчал, только задержал дыхание.

Видя, что его добыча, словно за каменной стеной, скрылась за мелькающим голубым занавесом клинка Жана Леклерка, занавесом, который он никак не может преодолеть, герцог Карл возвысил голос:

— Позор! Французский щенок, французское отродье! Бесчестный, как и твой король!