Король-поэт

Утром, когда она спустилась, она невольно закричала. Она первым делом увидела то, что истекало кровью на столе в зале, капли падали на ковер.

— Не нравится? — Элиссан улыбался. Она старалась не смотреть на него с презрением. Она заставила себя смотреть на стол. Там, где кровь текла по дереву, была обезглавленная голова. Белый олень. Глаза смотрели на нее печально. Рога выглядели как корона, двенадцать зубцов, как и сказал Элиссан.

— Я удивилась, — выдавила она. — И кому-то придется стирать ковер.

— Я выходил, — сказал он. — В этот раз никто мне не помешал, — он яростно улыбнулся. — Белая королева сдержала обещание.

Сендара вошла. Она выглядела хрупко и мило в кружевном платье. Она застыла при виде головы, а потом прыгнула к отцу с радостным светом в глазах.

— Все это время не хватало сигила, — сказала она. — Это подойдет?

Элиссан взял дочь за руки. Они оба сияли этим утром.

— Твоя судьба и моя, любимая, — сказал он. — Уже близко.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 8

Вода была спокойной, близился вечер. На черный камень набегала серебристая вода. Цвет воды менялся, когда солнце появлялось из-за облаков. Вода была синей, когда солнце было высоко, зеленой, когда оно скрывалось за облаками, а на рассвете и закате — серебряной. И она бывала серо-голубой, серо-зеленой или серебристо-серой. Для него эти изменения подчеркивали одно. Все дни с его тринадцатого дня рождения до этого мига добавлялись к этому. Чувству, а не мысли.

Дом был не просто местом.

Дорн Аррин согнулся к земле, взял круглый гладкий камень и бросил. Камень подпрыгнул шесть раз и утонул.

Тихие аплодисменты. Дорн посмотрел на их источник.

— Я не просил твоего одобрения.

— Не словами, — сказал Этерелл Лир.

— Зачем ты здесь?

— Я думал попробовать, — Этерелл поднял камень с берега и бросил. Его рука была беспечной, камень утонул, не подпрыгнув.

— Ты не пытался, — сказал Дорн.

— Точно, — другой мужчина выглядел задумчиво. Ветер спутал его золотистые волосы. — Думаю, я не достаточно переживал. Так часто случается.

Дорн отвел взгляд от него к воде. Она была серебристо-серой без солнца.

— Я долго путешествовал, — сказал он. — Казалось, годами. Порой я думал, что больше тебя не увижу.

Этерелл стоял теперь рядом с ним. Не двигаясь. Он коснулся щеки Дорна.

— Если увижу тебя снова, придется тебя убить, — сказал Этерелл. — Боюсь, это будет частью работы. Я стану вот-вот кронпринцем. Есть помехи, но перспектива власти… это для меня новое.

Дорн не хотел двигаться.

— Зачем кому-то хотеть моей смерти?

Этерелл попятился и опустил руку.

— Так ты не видишь, — сказал он. — Ты не знаешь, — он улыбнулся. — Скоро поймешь.

* * *

Когда Дорн проснулся, он напомнил себе, где был. Это стало стандартом. Его разум не осознавал сразу перемены. Каждый день приходилось напоминать себе.

Малое изменилось. Он был в своей старой комнате в Академии. Кровать Этерелла напротив была аккуратно заправлена, и он будто мог вот-вот вернуться.

А потом он вспомнил ситуацию. Уроков внизу не было. Как и завтрака в столовой. Замок, когда-то полный учеников, был пустым. Или почти — на другом этаже могла еще спать Джулиен Имара. На первом этаже жили повар и садовник, только они и остались. Когда Дорн и Джулиен вернулись, оказались на каменном берегу из его сна, была осень, Пророки и ученики пропали.

Они узнали это, прибыв, когда Овейн, садовник, и его жена Ларанта, повариха, оправились от шока при виде них. Хотя этих двоих было сложно шокировать после произошедшего. Они не сдержались, только когда Джулиен рассказала им, что Валанир Окун сделал ее Пророком. Ларанта заплакала. Она знала Валанира еще мальчиком. Труп, который унесли из Зала лир, едва ли напоминал человека.

Дорн Аррин сам дрожал от того воспоминания.

Он с неохотой сдвинул одеяла — в комнате было холодно. К счастью, его одежда и плащ из бархата и беличьего меха, подаренный ему родителями, остались в сундуке у кровати. Он развел огонь в камине. Он не экономил, ведь склады были полны запасов, а в замке никого не было.

Важнее было то, что его лира лежала на столике у кровати, где он ее оставил. Лира из ивы и олова не манила воров. Его вещи, кроме плаща, стоили мало. Но он не знал, остались его вещи целыми из вины или суеверий.

Как и каждое утро, он подошел к окну. Словно мог что-то заметить среди воды и деревьев. Указание на чары, которые прогнали архимастеров. Птицы остались, чайки, соколы и скопы, кричали друг другу и небу.

Архимастера и студенты убежали в Вассилиан, крепость, отданную поэтам Лин Амаристот. Но не Избранные, не Элиссан Диар. Не Этерелл Лир. Те совершили другое. И это Дорн Аррин заставлял себя вспоминать каждое утро. Это было слишком странно.

Король-поэт правил в Тамриллине.

Он плеснул холодной водой из чаши в лицо, мысли вернулись к ночи, когда они прибыли два дня назад. Джулиен Имара вернула их. Путь прошел как во сне, занял месяцы, это они поняли, как только вышли из леса и ощутили холод. И когда увидели красные ягоды на боярышнике.