Король-поэт

— Это было его какое-то время, — она покрутила ветвь, красно-золотые яблоки сияли, мерцали. — И он должен быть там.

* * *

«Ты знаешь, что делать».

Ее металлический шепот в его ухе был, когда он проснулся. Дорн Аррин был один в палатке, но она словно разбудила его. Он уснул в Эйваре, но не знал, где. Он не знал, где был лагерь королевы. Где-то на холме среди шумящих последователей. Она путешествовала, собирала больше людей, но всегда возвращалась в одно место.

Утро отличалось. Когда он проснулся, он понял, что они переместились за ночь. Он понимал, что так будет, но думал, что ощутит это.

Этерелл Лир заглянул внутрь.

— Вот-вот начнется, — сказал он. — Одевайся, — он звучал спокойно, значит, ощущал обратное. — Ты должен это видеть, — добавил он с ноткой восторга. Его голова пропала из палатки.

Это привлекло внимание Дорна. Он быстро оделся в новую чистую одежду. Ритуал, который он почти перестал замечать. Одежда отличалась. Он привык к цветам. Но эта одежда была черной с серебряным узором и поясом. Формальная одежда поэта Академии.

Он закрепил пояс, прошел к выходу и палатки и осторожно выдохнул. Он почти боялся смотреть. Крики последователей королевы намекали на то, что он увидит. Он знал, что увидит поле боя.

Когда он выглядел, увидел плечи Избранных. Он исправился: бессмертных. Элиссан звал их Избранными, но король-поэт был уже воспоминанием. То, что Белая королева сделала с ними, было важнее всего. Этерелл сказал ему об этом, как они вытаскивали из себя топоры и мечи и быстро исцелялись. Их нельзя было убить.

Вечером Дорн Аррин позволил вытащить его из палатки, потому что больше сил ушло бы на сопротивление. Но он был настороже. Этерелл пытался говорить с ним обо всем, предложив Дорну вина. Это было две ночи назад.

— Значит, они будут жить вечно, — отметил Дорн. Вино расслабило его язык. — Жаль, что Элиссан Диар не выбрал добрых или умных. Наглые стали бессмертными, будут мучить мир вечность. Все печально.

Он сказал это, хотя бессмертные были вокруг него, охраняли и мешали бежать. Может, хотел проверить, понимали они или нет. Они не издавали ни звука, их лица не менялись. Если у них была вечная жизнь, она напоминала смерть.

Этерелл поднял кубок.

— Могло быть хуже, — его глаза сияли. — Она могла бы сделать меня бессмертным. И я вечно тебя раздражал бы.

На это Дорн не ответил. Он не хотел давать Этереллу еще больше внимания. Когда Дорн думал о годах, которые терпел, когда он даже не знал того, в кого влюбился… он не мог представить дурака хуже, чем он сам.

Утром боя он увидел, кроме полуголых последователей королевы с мечами и копьями серьезную и собранную армию серых фигур на востоке. Армия Теневого короля. Они закрыли зелень луга как муравьи, не двигались. Дорн вспомнил туман над морем вокруг Острова Академии.

На севере были холмы, а дальше — горы. В тех холмах можно было спрятаться. А Джулиен Имара точно постарается применить свое оружие, если он ее понял.

А потом королева оказалась перед ним, сияя белизной, кроме красных точек над скулами. В этот день ее волосы были золотыми, без красного отблеска, ниспадали до колен, отчасти заплетенные в косы. Ее глаза были фиолетовыми. Она сказала:

— Когда придет время, ты должен быть готов, Дорн Аррин. У тебя нет выбора.

Она прижала ладони к его голове. Будто благословляла.

— Мы с моим противником сразимся сегодня, — сказала она. — Пора.

И он знал, что у него вообще не было выбора.

Она смотрела на него.

— Ты что-то скрываешь, — она оглянулась на холмы. — Возможно, там ждут твои друзья, чтобы помочь, — он постарался не охнуть от этого. Ее улыбка ослепляла. — Никто не заберет тебя у меня, Дорн Аррин, — сказала она. — Пусть пытаются. Ты — мой.

Она ушла. Он увидел у нее длинный меч, клинок был из кристалла, и свет солнца отражался на траву красками.

Дорн посмотрел на холмы, прошептал молитву. Он надеялся, что Джулиен не полезет к нему.

Этерелл подошел к нему.

— Видишь? — сказал он. — Разве не чудо? — он еще никогда не выглядел так красиво, глаза сияли.

Дорн заговорил, отчасти выражая бурю, которую ощущал.

— Я не знаю, что тебя привлекает.

— Все это, — сказал Этерелл Лир. — Мне надоело то, каким все было. Простым и скучным.

Дорн отвел взгляд.

— В тебе нет ничего обычного.

И раздался пронзительный звук. Он становился все выше, стал мелодией. Он ощущался нежно для уха, хоть и был высоким, разносился над полем боя.

От этого звука даже последователи королевы замерли. Они застыли, как мухи в клее. Дорн посмотрел на полосу травы и полевых цветов между армиями. Там приближался всадник.

Всадник был все ближе, и Дорн увидел черные доспехи. Всадник был огромным, с большим топором с двойным клинком. Его конь был черным, как сажа, с красными глазами.

Королева вышла к всаднику с мечом в руке. Хоть она не была верхом, она казалась еще выше. Это точно была иллюзия. Рожок стал играть еще выше, звучал от холма до холма, а потом звук утих.

Всадник поднял забрало. Дорн видел там только два пылающих красных глаза.

— Время, — сказал он. Голос звучал как гром. — И назначенное место.