Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских

«Деятельность герцога Виндзорского на континенте в последние месяцы вызывает у Его Величества и у меня серьезное беспокойство, поскольку хорошо известны склонности Эдуарда к нацизму, и он может стать центром интриг. Мы считаем реальной опасностью то, что герцог должен свободно передвигаться по континенту. Даже если бы он захотел вернуться в страну, его присутствие здесь было бы крайне неловко как для Ее Величества, так и для правительства.

При всех обстоятельствах было сочтено необходимым попытаться назначить его на какое-нибудь место, которое могло бы понравиться ему и его жене, и я решил, с одобрения Ее Величества, предложить ему пост губернатора Багамских островов (я еще не знаю, согласится ли он). Несмотря на очевидные возражения против этого решения, мы считаем, что это наименьшее из возможных зол. Я хотел бы, чтобы вы получили раннюю предварительную информацию об этом. Вы поймете, насколько необходимо сохранять полную секретность. Мы здесь, конечно, делаем все возможное, чтобы обеспечить это»[261].

«Я сделал с ними все, что мог, пока они были здесь, и я очень надеялся, что вы пойдете на какое-то соглашение по поводу этого предложения, – написал Хоар Черчиллю на следующий день. – Я уверен, что сейчас самый подходящий момент покончить с этой проблемой, и если она не будет устранена, разрыв между ними и остальными членами Семьи станет глубже и, возможно, опаснее»[262].

Встреча была назначена как раз вовремя. Сэр Александр Кадоган, глава Министерства иностранных дел, получил 7 июля служебную записку Реджинальда Липера от источника разведки в Праге, в которой говорилось:

«Немцы ожидают помощи от герцога и герцогини Виндзорских, последняя желает любой ценой стать королевой. Немцы ведут с ней переговоры с 27 июня. Статус-кво в Англии, за исключением обязательства сформировать антироссийский альянс. Немцы предлагают создать оппозиционное правительство с герцогом Виндзорским, предварительно изменив общественное мнение с помощью пропаганды. Немцы думают, что король Георг отречется от престола во время нападения на Лондон»[263].

«Король благодарен премьер-министру за то, что он позволил ему ознакомиться с прилагаемым, – предположительно отчет разведки об Уоллис, – сказал Алан Ласселлс Эрику Силу, главному личному секретарю Черчилля, два дня спустя. – Как я уже говорил вам однажды, это не первый раз, когда маленькая леди попадает под подозрение за свою антибританскую деятельность. И до тех пор, пока мы не забудем о влиянии, которое она может оказать на герцога в своих попытках отомстить стране, с нами все будет в порядке»[264].

Алек Кадоган в разговоре с королем на званом обеде 10 июля отметил в своем дневнике, что его «позабавил отчет Си о диверсиях со стороны моего брата»[265].

Глава 10. Операция «Вилли»

Позже в тот же день, 10 июля, Питер Рассел, впоследствии профессор испанских исследований в Оксфорде, который работал на британскую разведку с середины 1930-х годов, вылетел в Лиссабон. Он ждал задания в течение всего июня, а более ранняя поездка 30-го числа была прервана из-за механических неполадок в лодке, что говорит о том, что власти ожидали проблем с Виндзорами. Свободно владея испанским и португальским языками, он должен был следить за парой и, предположительно, «получил приказ стрелять в них, если они угрожали попасть в руки немцев во время своих ночных визитов в казино в Эшториле»[266].

Рассел оставался с этой парой до 24 июля. «У меня нет… никаких сомнений в том, что за это время у него было много личных контактов с ними, – говорит его биограф Брюс Тейлор. – Он говорил об этом совершенно свободно, никогда не сообщая никакой конкретной информации о времени и месте и не отвечая ни на какие вопросы!»[267]

Виндзоры оставались в загородном доме Санту, недалеко от Бока-ду-Инферно («Челюсти ада»), пока они готовились к отъезду на Багамы. Это был очень комфортабельный дом, окруженный несколькими акрами огороженного сада с большим бассейном, дюжиной сотрудников, включая шеф-повара с международной репутацией. Уоллис играла в бридж, герцог – в гольф. Время от времени они посещали британское посольство, и их развлекали различные друзья семьи Сантос.

Но пара не могла расслабиться. Из-за опасений, что их могут похитить или нескромно высказаться в прессе, герцог и герцогиня стали виртуальными пленниками. В саду были патрули, они могли покидать территорию комплекса только с разрешения и с вооруженной охраной, могли ходить только по прибрежной дороге, где за ними наблюдали. Они прекрасно понимали, что находятся под всеобщим вниманием и окружены осведомителями. Скучающий, сердитый на то, как с ним обошлась его страна, герцог начал сильно пить и был уязвим для любого предложения, которое могло быть высказано.

10 июля барон Освальд фон Хойнинген-Хуэне, посол Германии в Португалии, доложил Риббентропу: