Король-предатель. Скандальное изгнание герцога и герцогини Виндзорских

Это был первый визит герцога в страну с 1924 года, а ее – с 1933 года, и теперь это стало возможным после того, как Рузвельт одержал победу на ноябрьских президентских выборах. Толпа из 12 000 человек ждала их – и 27 единиц багажа – на набережной, а еще 8000 выстроились вдоль улиц, ведущих к больнице Святого Франциска.

Но Веннер-Грен был прикован к порту как подозреваемый в подрывной деятельности, и ФБР следило за их передвижениями. «До того, как Англия и Германия стали военными врагами, эта пара посещала Гитлера и, как известно, была друзьями нацистов, – говорилось в отчете ФБР. – Совсем недавно в «Бостон стенограмме» ее иностранный корреспондент Лиланд Стоу подробно рассказал об их тесных связях с фон Риббентропом и Гитлером, особенно с миссис Симпсон-Виндзор»[333].

Все это было противопоставлено продолжающимся мирным шагам Германии. В декабре Адольф Берле отметил в своем дневнике, что он видел отчет ФБР о том, что «сэр Уильям Уайзман и Фриц Видеман, генеральный консул Германии, вместе готовили некоторые мирные шаги. Уайзман рассчитывает сделать это через свои контакты с лордом Галифаксом в обход Лотиана»[334]. Также в качестве посредника была задействована Стефани Хоэнлоэ, бывшая соседка Уоллис по Брайанстон-корту, близкая подруга Бедо и Геринга, которую Берле охарактеризовал как «опытную в международных интригах»[335].

В течение осени 1940 года Уайзман провел серию встреч с Джеймсом Муни, главой General Motors, чтобы обсудить посредничество в заключении мира путем переговоров с Германией. Также в этом участвовал архиепископ Нью-Йорка кардинал Фрэнсис Спеллман. В начале декабря даже было высказано предположение о том, что герцога Виндзорского привезут под прикрытием игры в гольф в Кэт-Кей 6 января[336].

12 декабря скончался посол Великобритании в Вашингтоне, – будучи христианским ученым, Филип Лотиан отказался от простого медицинского лечения, которое спасло бы ему жизнь. Герцог, который лоббировал Лондон и Вашингтон, чтобы стать его преемником, воспользовался возможностью провести пресс-конференцию. Это вызвало еще большее раздражение у британских властей.

* * *

Вернувшись на остров, Виндзоры смогли переехать в отремонтированный Правительственный дом. До этого они жили в двадцатикомнатном Вестборне, принадлежащем сэру Гарри Оуксу – титул баронета был присвоен за финансирование реконструкции больницы Святого Георгия на углу Гайд-парка в 1939 году – самому богатому жителю Багамских островов. Коренастый и грубоватый мужчина, сколотивший состояние на золотых приисках в Канаде, он прибыл на Багамы в начале 1930-х годов, привлеченный отсутствием подоходного налога и 2-процентным налогом на наследство.

Оукс был крупнейшим владельцем недвижимости на Нью-Провиденсе – в какой-то момент, по оценкам, он владел третью острова, – и был избран первым в Палату собрания и Законодательный совет[337]. Ему принадлежал отель British Colonial с мавританской розовой штукатуркой, где почти все сотрудники были темнокожими, и он финансировал, среди прочего, аэропорт, водопровод и ботанический сад, разработал автобусную линию для доставки рабочих из города Грант и пожертвовал более 1 миллиона долларов местным благотворительным организациям[338]. Щедрый благодетель, он должен был стать важным союзником герцога.

Через несколько дней после возвращения Эдуард встретился с Рузвельтом – в багамских водах на борту Tuscaloosa, инспектирующего потенциальные военно-морские базы в Карибском бассейне в рамках Закона о ленд-лизе, – чтобы обсудить базы, экономическое будущее островов и то, как Гражданский корпус охраны природы и программа помощи по безработице могут быть адаптированы для Багамских островов. Это должна была быть первая из дюжины встреч двух мужчин во время войны.

Почти сразу по возвращении из Соединенных Штатов герцог 20 декабря дал двухчасовое интервью редактору популярного американского еженедельного журнала «Журнал Свободы» Фултону Уорслеру, который был близким другом Рузвельта и исповедовал изоляционизм. По словам сына Оурслера, после интервью Вивиан Друри, советник герцога, попросил Оурслера передать послание президенту: «Скажите мистеру Рузвельту, что, если он предложит вмешательство ради мира, прежде чем кто-либо в Англии сможет ему воспротивиться, герцог Виндзорский немедленно выступит с заявлением в его поддержку, что приведет к революции в Англии и принудит к миру»[339].

Три дня спустя Оурслер встретился с Рузвельтом в Белом доме – журналы показывают, что встреча состоялась между 10:50 и 11:40, хотя официальных записей о встрече не существует, – чтобы передать сообщение. Оурслер был потрясен, обнаружив, что «агенты министра по делам колоний слушали то, что сказал герцог, и то, что Друри сказал мне, и что этот отчет был отправлен в британское посольство, а посольство отправило его Рузвельту. Рузвельт точно знал, что я пришел ему сказать, еще до того, как я открыл рот»[340].