Король серых

Так же внезапно все кончилось. Мир замер, и парочка оказалась стоящей на автостоянке возле бакалейной лавки, которая, как припомнил Джеремия, находилась на полпути между железнодорожной станцией и его домом.

— Как из пушки, — пробормотал Джеремия. Желудок его прибыл на мгновенье позже, будто его оставили слегка позади. — Что ты сделала?

— Неразумно было бы просто появиться в твоем доме. Там кто-то может быть — я не могу знать этого наверняка. У Ароса нет причин ставить там наблюдателя, но все же если бросаться туда не сразу, я смогу заметить такого часового.

Ему хотелось бы верить ей, но была какая-то фальшь в ее словах и действиях. Конечно, она его не предала бы, но Джеремия был уверен, что ее действия совсем не нужны и больше мешают, чем помогают. «Может быть, она боится стать настоящей?» Есть люди, для которых осуществленная мечта оборачивается кошмаром, однако Джеремии казалось, что Каллистра не из их числа. В душе его вновь зашевелился червь сомнения: «Да, она не предаст меня… а все же?»

Скоро выяснится. Идти на попятную уже поздно и смешно.

— Держись крепко! — снова скомандовала Каллистра.

На этот раз бакалейная лавка сменилась небольшой фабрикой, в свою очередь превратившейся в торговый центр, на месте которого, наконец, возникла знакомая картина деревенского вида кондоминиумов, в одном из которых — по крайней мере так было еще несколько дней назад — жил Джеремия Тодтманн.

В следующее мгновение они оказались в его гостиной.

— Нет в мире места, подобного дому, — задумчиво произнесла Каллистра.

«Вернулся домой повешенный», — подумалось ему. Джеремия понятия не имел, откуда взялась эта смутная фраза; она словно принадлежала тому миру, из которого он только что прибыл, и это обстоятельство лишь усугубляло его тревогу. Оттого, что в ней не было решительно никакого смысла, она казалась еще более зловещей.

Даже по самым скромным меркам дом его вряд ли можно было назвать фешенебельным. После пребывания в апартаментах, которые приготовил для него Арос, Джеремия не мог бы назвать свою обстановку иначе как «убогой».

Единственное, что он мог бы выдвинуть в свое оправдание, — он холостяк. И дело было даже не в том, что мебель была старой или изношенной. В сравнении с роскошью, которая окружала его там, самый престижный и дорогой пентхаус в районе Лейк-шор теперь показался бы деревенской хижиной. Как и многое другое из того, что окружало Джеремию до тех пор, пока в его судьбу не вмешался мир Серых, этот дом был отражением унылого однообразия, которым на протяжении почти тридцати лет была наполнена его жизнь.

— Что-то не так? Что-то пропало?

— Нет, ничего. Разве что последние двадцать лет жизни.

Джеремия вдруг преисполнился решимости покончить со своим безотрадным прошлым. Все должно было стать иначе, как только он вернется в мир бодрствования. Если он и вынес что-то хорошее из экскурсии в кошмар мира Серых, так это потребность изменить собственную жизнь. Она больше не будет чередованием еды, сна и Моргенстрёма.

Каллистра обошла его обиталище, не упуская из виду ни одной мелочи. Провела рукой по фотографии, которую ему каким-то чудом удалось закрепить на стене, заглянула в крошечную кухню, где он в микроволновой печи готовил себе еду. Не спрашивая у него разрешения, темноволосая чародейка прошла в небольшой коридорчик к двум спальням. Одну Джеремия использовал в качестве рабочего кабинета — ему нередко случалось брать работу на дом; кроме того, здесь он хранил свою коллекцию книг, которые — он заметил это только теперь — грозили заполонить всю комнату. Каллистра не пропустила ни одной полки, и на совершенных губах ее играла улыбка. Вместе с тем Джеремии показалось, что в этой улыбке было что-то странное, какая-то горечь.

— Как много книг.

Не успел он ответить на ее скупое замечание, Каллистра уже выскользнула из комнаты и зашла в его скромную спальню. Кровать, платяной шкаф с зеркалом и ночной столик составляли всю ее обстановку. Стены спальни, как и всего дома, были практически голыми, если не считать календаря, который одиноко висел на одной из них — в остальном девственно чистой.

— Мне кажется, первая комната важнее. Твои книги — вот где следует искать связь. — Лицо Каллистры исказила гримаса, подобную которой он неоднократно видел на мертвенно-бледной физиономии Ароса.

— Мои книги?

— Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты… в широком смысле. — Она увлекла его обратно в кабинет, а войдя, бегло оглядела письменный стол. — Ты целиком отдаешься работе. Для начала это тоже неплохо.

Джеремия растерянно посмотрел на сторонам:

— Все же я не понимаю, что я должен делать.

— Прикоснуться к своему прошлому — вспомнить о нем.

Каллистра была печальна, и Джеремия совершенно не мог понять, почему. Неужели ей действительно было так непросто решиться перенестись с ним в реальную жизнь?