Король снов

Вдруг в небольшом отдалении от него появляется свет. Он мигает, вспыхивает, а затем начинает быстро и устойчиво усиливаться, превращаясь в люминесцирующий зеленый конус, этот конус расширяется, заполняя собой все небо; становится видно, как бледное сияние, словно гейзер, устремляется вверх. Ветер, проносясь через этот светящийся конус, завивает в нем серые воронки, вихри в потоке света. Движения света сопровождаются негромким, но отчетливым шепчущим звуком, напоминающий отдаленный шум порожистой реки. Он слышит также какие-то другие звуки, нечто вроде подземного смеха, гулкие и неизвестно откуда прилетающие. Он идет вперед и входит в нечто вроде зеленого облака, поднимающегося над землей. В воздухе пахнет электричеством. В порах кожи он ощущает покалывание. Ноздри чувствуют кисловатый запах. Его согбенное больное тело покрывается обильным потом и, кажется, окутывается испарениями. Впереди в полумраке вырисовывается какая-то гора, но, уже проходя через облако, Теотас понимает, что он видит перед собой гигантское живое существо, приземистое, огромное и непостижимое, вертикально сидящее на чем-то похожем на трон

Кто это был? Бог? Демон' Идол? Существо покрыто коричневой толстой глянцевой шкурой с неровными натеками, напоминающими чешую рептилии Массивное низкое и широкое туловище, тупая морда с выпученными глазами, голова с высоким закругленным черепом, жирные бока, выпирающее брюхо, огромная, похожая на пьедестал, задница Теотас никогда еще не видел столь колоссального существа. Один только рот…

Этот рот.

Эта разверстая пасть

Теотас не в состоянии сдержаться. Пасть зияет, словно вход в величайшую из пещер, и он уже не бредет вперед, еле-еле волоча ноги, нет, он, скользя и спотыкаясь, но быстро идет, а затем все быстрее бежит к этой пасти, мчится туда…

… А она разевается все шире и шире Огромная пещера заполняет все небо. Оттуда раздается ужасный рев, от звука которого дрожит весь мир. Земля под ногами дрожит и корчится, слышится грохот камнепадов; укрыться негде, только в этой пасти, этой вечно разверстой пасти, разинутой в ожидании пасти…

Теотас мчится вперед, в черноту.

— Все хорошо… — слышит он чей-то голос. — Это сон, всего лишь сон! Теотас… ну пожалуйста, Теотас.

Он лежал, съежившись, дрожа, весь покрытый липким холодным потом. Фиоринда баюкала его, словно ребенка, и бормотала что-то успокаивающее Постепенно он почувствовал, что освобождается от кошмара, хотя остаток сновидения, подобно масляной пленке, все еще цеплялся за дальние уголки его сознания.

— Это всего лишь сон, Теотас! На самом деле ничего плохого нет.

Он кивнул. Что он мог сказать, как объяснить?

— Да. Только сон.

10

— Ну, что, Деккерет, с праздниками и фестивалями наконец-то покончено, — заметил Престимион. — Начинается настоящая работа.

Эти недели традиционных празднеств и официальных церемоний, отмечавших окончание старого правления и начало нового, вернули его память к прежним временам. Он уже однажды прошел через все это, разница заключалась только в том, что в тот раз праздновалось именно его восхождение на трон. Поток подарков к коронации со всех континентов, — смог ли он распаковать и разглядеть хотя бы одну сотую из тех бесчисленных коробок и корзин? — обряд принятия короны, коронационный пир, чтение из Книги Изменений, пение из Книги Властей, драгоценные кубки, вновь и вновь наполняющиеся не менее драгоценным вином, съехавшиеся со всех концов царства важнейшие правители, то и дело вскакивающие с мест, чтобы сделать знак Горящей Звезды и выкрикнуть приветствие в адрес нового короналя…

«Престимион! — кричали они. — Лорд Престимион! Да здравствует лорд Престимион! Живи вечно, лорд Престимион!» Как же давно это было! Ему казалось, что весь срок его царствования на троне короналя промелькнул, уложившись между двумя взмахами ресниц, и все же за этот миг он успел превратиться в мужчину средних лет, утратившего значительную часть некогда присущей ему жизнерадостности и импульсивности, а также и добродушия — наоборот, следует признаться, что он временами бывает излишне вспыльчив, — но вот сейчас все это повторялось вновь, все незабываемые ритуалы разыгрывались наново, только имя, которое провозглашали на сей раз, было именем Деккерета. «Деккерет! Лорд Деккерет!» — тогда как он наблюдал за происходившим со сторону, милостиво улыбаясь и охотно отдавая новому монарху долю своей славы.

Но какая-то часть его существа навсегда останется короналем, это он знал точно.