Король снов

Как старший сын Гавиундара, брата Дантирии Самбайла, он имел право первым выбрать себе долю из богатого имущества, которое некогда украшало прекрасный дворец прокуратора в Ни-мойе. Ему достались самые изумительные скульптуры и гобелены, ковры из шкур хайгусов и ститмоев, странные скульптуры из кости, которые Дантирия Самбайл привез из одной из поездок на холодный север Зимроэля, в Граничье Кинтора. Но время не лучшим образом сказалось на состоянии всех этих сокровищ, и в первую очередь те годы, когда после смерти Дантирии Самбайла во дворце прокуратора обосновался толстый гигант, вечно пьяный Гавиундар. Многие диковины были разбиты, выщерблены, подставки перекосились, по изящным и неповторимым чашам, сделанным в единственном экземпляре, пробежали сетки трещин. А теперь, попав к Гавиралу, они оказались небрежно, почти беспорядочно расставлены, вернее, натыканы тут и там в гулких огромных палатах нового здания, словно забытые нелюбимые игрушки плохо воспитанного ребенка.

Посреди этих жалких остатков былой роскоши в огромном, похожем на трон кресле восседал Гавирал. Кресло выглядело так, будто было сделано для одного из его четверых братьев, каждый из которых был намного крупнее, чем хозяин дворца. Возле его ног на полу сидели две из его многочисленных женщин. Все пятеро Самбайлидов, вопреки всяким традициям и простым приличиям, обзавелись гаремами. В руке Гавирал держал бутылку с вином. По сравнению с братьями он мог считаться образчиком умеренности и благонравия, но тем не менее, как и все другие представители клана, был настоящим пьяницей.

Слева за спиной Гавирала стоял второй по старшинству брат, лорд Гавдат, пухлый, с тяжелым подбородком, невообразимо глупый человек, безоглядно увлеченный колдовством и предсказаниями. Сегодня он напялил на себя нелепое облачение геомантов из Тидиаса, города, находившегося на Горе неподалеку от Замка: высокий медный шлем, роскошные парчовые одежды, украшенную сложным узором мантию. Мандралиска не мог припомнить, когда ему в последний раз довелось видеть нечто столь же смехотворное.

Он сделал положенный почтительный жест.

— Мой господин Гавирал. И мой господин Гавдат.

Гавирал вместо ответа протянул ему бутылку.

— Хотите немного вина, Мандралиска?

За все эти годы они так и не усвоили, что он терпеть не мог вино! Но все же он отказался очень вежливо, с благодарностью. Этим людям бесполезно даже пытаться объяснить такие вещи. Тогда Гавирал сам сделал хороший глоток и с учтивостью, которой Мандралиска никак не ожидал от него, передал бутылку своему тупому брату, который бездумно топтался сзади. Гавдат запрокинул голову далеко назад — так далеко, что Мандралиска изумился, каким образом медный шлем не свалился на пол, одним долгим глотком почти полностью опорожнил бутылку и лениво отбросил ее в сторону. Остатки вылились на лежавшую на полу, некогда девственно белую, огромную шкуру ститмоя.

— Ну, ладно, — сказал наконец Гавирал. Взгляд его маленьких глазок безостановочно метался из стороны в сторону, что делало его очень похожим на какого-нибудь мелкого грызуна. Он помахал какими-то бумагами, которые, смяв, держал в руке. — Мандралиска, вы слышали последние новости из Лабиринта?

— Вы имеете в виду серьезную болезнь понтифекса после удара, мой господин?

— Понтифекс мертв, — провозгласил Гавирал. — Первый удар он перенес, но за ним последовал второй. Он умер сразу, так говорится в этих посланиях, которые довольно долго шли к нам. Престимион уже провозглашен его преемником.

— А Деккерет — новым короналем?

— Его коронация состоится вскоре, — важно произнес Гавдат, выделяя каждое слово, как будто передавал сообщение, которое нашептывал ему какой-то невидимый дух. — Я изучил его будущее. Ему предстоит короткое и несчастливое царствование.

Мандралиска промолчал. Эти замечания, казалось, не нуждались в каком-либо комментарии.

— Возможно, — сказал лорд Гавирал, расчесав пальцами свои заметно поредевшие рыжеватые волосы, — наступил благоприятный момент для того, чтобы, согласно нашему плану, провозгласить независимость Зимроэля. Грозный Конфалюм сошел от сцены, Престимион по уши увяз в проблемах с формированием нового правительства в Лабиринте, в Замке поселился новый неопытный человек.. Что вы скажете на это, Мандралиска? Мы собираем вещи, возвращаемся в Ни-мойю и ставим мир в известность о том, что западный континент не желает больше прозябать под пятой Алханроэля. Как вам идея? Мы поставим их перед фактом, ффу-у! — он вытянул губы трубочкой и подул в пространство. — И пусть они попробуют возразить.