Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Когда наступил вечер, де Пегилен направился к месту свидания и закрылся в помещении напротив комнаты княгини. Через замочную скважину он увидел, как в дверь напротив вошел король и оставил ключ в замочной скважине снаружи. Маркиз покинул свое убежище, подошел к двери и прислушался: вокруг царила тишина. Де Пегилен осторожно повернул ключ на два оборота, вынул его, положил в карман и вернулся на прежнее место засады. Вскоре появилась женщина в накидке, сопровождаемая Бонтаном. Пришельцы были чрезвычайно удивлены, обнаружив дверь запертой. Бонтан принялся стучать в дверь, пока из-за двери не послышался голос короля.

– Откройте, государь! Ключа здесь нет.

Людовик ответил, что оставил ключ в замочной скважине, и верный слуга, опустившись на четвереньки, принялся искать его ощупью на полу. Король, сгоравший от нетерпения, тщетно обшаривал свои карманы. Княгиня Монако выходила из себя. Вовсю веселился только де Пегилен в своем убежище. Произведенное на другой день среди слуг следствие так и не выявило виновного.

Неизвестно, состоялись ли дальнейшие свидания короля с Катрин-Шарлоттой, но роман явно не получил ожидаемого интриганами развития. Возможно, этому содействовал еще тот факт, что обширная переписка, которую она вела с друзьями в Голландии, служила лишь прикрытием для передачи писем из-за границы влюбленного графа де Гиша герцогине Орлеанской. К тому же маркиз де Виллеруа, который стремился завоевать благосклонность княгини, вздумал просветить Луизу де Лавальер относительно интрижки короля с Катрин-Шарлоттой и написал ей анонимное письмо. Луиза, уверенная в прочности любви Людовика, показала это письмо ему. Король быстро вычислил автора, тот покаялся и получил прощение, но репутация княгини была окончательно испорчена.

Де Пегилен не остановился на этом и три-четыре месяца спустя весьма настоятельно призвал подругу юности вести более пристойный образ жизни. В ответ на негодование княгини он пригрозил, что обладает письмами, которые могут погубить ее. Катрин-Шарлотта пожаловалась королю, который потребовал, чтобы непокорный дворянин немедленно отправился в родную Гасконь. Наглость де Пегилена превзошла все мыслимые границы: он наотрез отказался, заявив:

– Я слишком человек чести, чтобы отдать свою шпагу на службу врагам своего отечества, но знайте, государь, что отныне я не буду служить вашему величеству. У меня в столе лежит прошение об отставке со всех моих должностей.

– Вы неразумно ведете себя, – хладнокровно ответил ему король.

Кипя от гнева, маркиз отправился в покои своей кузины, дабы наказать ее, но, по счастью, она отсутствовала, и он выместил зло на венецианском зеркале (по тем временам вещь несказанно дорогая!), разбив его на мелкие кусочки.

Король в тот же день подписал распоряжение на заключение де Пегилена в Бастилию, каковое было без промедления исполнено.

В Бастилии маркиз быстро одумался и принялся строчить покаянные письма всем более или менее влиятельным лицам при дворе. Он признавал свой опрометчивый проступок и необходимость повиноваться воле короля. 15 декабря 1665 года его выпустили из тюрьмы, и он помчался прямо в Лувр, не сбрив бороду, коей оброс в заключении.

Полностью восстановив свое положение при дворе, де Пегилен, тайно радуясь потере Катрин-Шарлоттой фавора короля, не оставил мечты о личном отмщении. Осуществить его было не так-то легко, поскольку в Париж прибыл супруг дамы, князь Монако Луи I. Маркиз дождался, когда двор отправился в мае сначала во дворец Сен-Жермен, а затем в Версаль. 18 мая 1666 года в одной из гостиных Версаля шла игра в карты; из-за сильной жары дамы сидели на полу, раскинув широкие юбки вокруг себя и вытянув руки, чтобы обрести опору на полу. Де Пегилен подскочил к своей кузине, каблуком наступил ей на кисть руки и сделал изящный пируэт. Катрин-Шарлотта завизжала от боли, а маркиз лицемерно извинился, оправдавшись неловкостью, приключившейся совершенно случайно.

Хотя сместить де Лавальер не удавалось, придворные не без злорадства прилагали все усилия к тому, чтобы осложнить жизнь фаворитке, пользуясь ее безответным характером. Им хотелось выслужиться как перед Марией-Терезией, так и перед супругой герцога Орлеанского, а потому они не скупились как на мелкие уколы, так и на откровенную наглость по отношению к Луизе.

2 октября 1666 года фаворитка родила девочку, Марианну, известную впоследствии под именем мадемуазель де Блуа. Двор тогда находился в Венсенском замке, где комнаты располагались анфиладой и представляли собой настоящий проходной двор. Когда Луизу терзала сильнейшая схватка, мимо нее прошествовала к утренней мессе Генриэтта Английская со своей свитой. Роженица сквозь зубы простонала врачу:

– Поторапливайтесь, я должна родить до того, как они вернутся со службы.

Уже вечером она должна была участвовать в позднем ужине, на котором присутствовал король – Людовик ни по какому поводу не желал менять свой распорядок дня. Новорожденную малютку тотчас же унесли к приемным родителям, подысканным четой Кольбер.