Король-Солнце Людовик XIV и его прекрасные дамы

Маркиза де Монтеспан была вынуждена сплотить ряды своих сторонников, дабы отбить посягательства на вожделенное для всех место официальной любовницы. Так, один из современников пишет о «взглядах василиска», которыми обменялись в январе 1677 года мадемуазель де Людр и графиня де Тианж (родная сестра фаворитки). Казалось, на сей раз фортуна обернулась лицом к новой пассии короля: Атенаис, пребывая на последних неделях беременности, удалилась в замок Ментенон, где 4 мая родила девочку Франсуазу-Марию, позднее узаконенную под фамилией девицы де Блуа. Мадемуазель де Людр воспользовалась этим отсутствием, чтобы утвердиться в положении официальной любовницы. С этой целью она даже прикинулась беременной, дабы прочнее обосновать свои претензии на это место. Поначалу ей это вполне удалось, о чем свидетельствовал один из бытописателей эпохи. «Единственно по убеждению, что ее любит король, все принцессы и герцогини вставали при ее приближении, даже в присутствии королевы, и не садились до тех пор, пока мадемуазель де Людр не делала им знак, как они были приучены к тому Мадам де Монтеспан». Именно по этим признакам королева догадалась об очередной измене короля. Сочувствующие ей друзья стали побуждать Марию-Терезию воспользоваться отсутствием короля (тот в конце февраля отбыл в действующую армию) и избавиться от столь бессовестной особы, на что получили потрясающий ответ:

– Но сие есть дело Мадам де Монтеспан!

Чрезмерная самонадеянность мадемуазель де Людр и сгубила ее. Король хотел держать эту связь в секрете, доверив ее только своему первому камердинеру Шамаранду, служившему посредником между ним и предметом монаршего увлечения. Однако в один прекрасный день в армию явился маркиз де Монтатэр, худородный дворянчик, к тому же имевший репутацию картежника с сомнительной репутацией и «бесшабашной особы, которой нельзя доверять». Кавалер привез с собой послание от влюбленной девицы. Король разгневался из-за того, что Мари-Элизабет посвятила в его интимную жизнь столь недостойную личность, и принял решение порвать с ней, что и сделал, возвратившись 31 мая в Версаль.

Надо сказать, что отвергнутая девица с достоинством перенесла то презрение, которое излили на нее придворные, совсем недавно непродолжительное время пресмыкавшиеся перед ней. Однако же всеобщее уважение вызвало то, что она отказалась от денег в сумме 200 000 ливров, которую предложил ей король через своего камердинера Шамаранда в качестве компенсации. Вряд ли много дам на ее месте проявили бы подобную щепетильность. Атенаис даже начала опасаться, как бы подобный геройский поступок не возродил угасшую любовь короля. Естественно, Мари-Элизабет глубоко переживала свое поражение. Обычно приводят в качестве примера разговор между ней и ее повелительницей, принцессой Пфальцской. Однажды та крутила в руках циркуль и решила поддразнить свою фрейлину:

– Надо бы выколоть ваши прекрасные очи, которые причинили столько бед!

– Выкалывайте, Мадам, – не замедлила с ответом помрачневшая Мари-Элизабет, – они не добились того, что я хотела.

Действительно, невзирая на попытки фрейлины вновь обратить на себя внимание короля, для него это увлечение стало делом прошлого. В начале 1678 года, опасаясь, как бы ее не отправили в изгнание, она изъявила желание удалиться в монастырь Визитации. Когда герцог Орлеанский изложил эту просьбу фрейлины своей супруги королю, тот изобразил крайнее удивление:

– Как! Разве она уже не пребывает там?

Трудно представить себе более красноречивый пример цены любви сильных мира сего.

В монастыре принцесса Пфальцская часто посещала бывшую фрейлину, и это давало пищу слухам, что она умышленно подсунула девицу де Людр королю. На этом основании принцессу равным образом сильно невзлюбили как маркиза де Монтеспан, так и Мадам де Ментенон. К сожалению, со временем финансовое положение мадемуазель де Людр настолько ухудшилось, что она была вынуждена просить пенсию у Людовика ХIV, который выделил ей весьма скромную сумму, 2000 ливров в год.

В апреле 1678 года ввиду приближения Пасхи отец Лашез должен был исповедать короля и дать ему отпущение всех грехов. Однако он нашел эту задачу невыполнимой, так сильно нагрешил этот человек, всячески демонстрировавший свой отказ изменить разгульное поведение. Сопровождая короля в его поездке на театр военных действий, священник пожаловался в Лилле на обострение застарелого недуга и остался там, а не вернулся вместе с двором во дворец Сен-Жермен. В его отсутствие король призвал к себе иезуита отца Этьена Декампа, но тот после длительной духовной беседы с королем отказался дать ему отпущение грехов. Людовик не выказал и тени обиды, но и не предпринял никаких попыток изменить свое поведение.